Железо снаружи: Боевой путь и доктрина Четвертого
Сердца Железных Воинов холодны, а души – ожесточены. Война для них – что стук костяшек на счетах; вся пролитая кровь, все потерянные жизни, все обрушенные стены и поверженные враги – для них это лишь монеты, которые падают в сундук мертвеца. Прибыли и убытки сражения заменяют им хлеб и арифметика истребления – вино: ими они пируют, но яства из праха безвкусны. Многие, обращаясь к легионам Императора, видят в потомках Мортариона воплощение древнего призрака смерти; но те, кто мудрее, с ними не согласятся, видя, с какой расчетливой эффективностью безликие сыны Пертурабо превращают в кладбище целые миры.
Лорд-милитант Пьетра Вейц Густавус
Начало боевого пути
Четвертый легион был основан на заключительном этапе Объединительных войн. Первые рекруты для него набирались из руин городов-крепостей на плато Ауро в Сек-Амраке. В этом регионе исконно обретались анклавы техноварваров, возглавлявших дикие необузданные племена сильных и стойких воинов. Анклавы Сек-Амрака долго сопротивлялись Империуму, их приходилось покорять снова и снова, но они всегда восставали. Все изменилось, когда юношей стали забирать для генетического вознесения. Анклавы поняли, что их кровь – будущее Империума, и стали одними из самых преданных народов под дланью Повелителя Человечества.
В архивах о ранних годах Четвертого сохранился один любопытный факт. Среди рекрутов практически не было зарегистрировано отторжения имплантов. В последние годы Объединения Терры это было редкостью. У большинства легионов имплантация начала проходить стабильно только после захвата лабораторий Селенара на Луне. Всего несколько легионов – в их числе Четвертый и Восьмой – с самого начала демонстрировали аномальный по сравнению со своими кузенами уровень генетической стабильности.
Четвертый по неизвестным причинам показал высокий уровень отторжения аугметики, но это не было критической проблемой. Именно стабильность геносемени во многом определила будущее Четвертого, который смог в короткий срок выставить несколько полных батальонов, тогда как большинство других легионов едва насчитывало центурию. На острие экспансии в Солнечной системе, а потом и за ее пределами изначально сражались Первый, Четвертый и Пятый легионы. Как самые многочисленные.
Есть мнение, что у каждого из легиона Астартес существовал прототип среди Громовых Легионов. Этому нет прямых подтверждений. Однако мы знаем, что Четвертый Громовой Легион назывался «Железные Лорды», они были жестокими бескомпромиссными бойцами, мастерами осад и войны на истощение. Примархом Четвертого Громового Легиона был овеянный легендами Ушотан. Тот самый воин, который возглавил выживших прото-легионеров в битве у недостроенных стен Императорского Дворца, когда Ювома Кандавир попыталась совершить государственный переворот. Ушотан вышел на бой против Константина Вальдора и был сражен им.
Четвертый легион активно участвовал в заключительной фазе Объединения Терры и в покорении Солнечной системы. Наиболее известные кампании будущих Железных Воинов – битва за орбитальную платформу Кидо-Тир, сражение на звездном архипелаге Зидек, захват ледовой станции Эхо и прорыв на Мехр-яште. Битва на Мехр-яште долгое время числилась в имперских хрониках как одно из самых стратегически грамотных сражений той эпохи. Мехр-яште – название региона на Венере, где находилась база Боевых ведьм, сотворивших из отравленной плоти планеты несокрушимых литоголемов.
Смертные войска не сумели прорвать оборону Боевых ведьм. Тогда Император лично возглавил Четвертый легион и двинул его в атаку. Сохранившиеся пикты демонстрируют, как будущие Железные Воины бесстрашно идут против каменных титанов, которых, казалось, невозможно победить. Однако «невозможно» – это слово, которое применимо ко многим битвам, кроме тех, где участвует Четвертый легион. В архивах говорится о «сплоченных рядах и гордых стальных знаменных Четвертого», который за несколько дней истребил всех литоголемов и командовавших ими Боевых ведьм.
Как только было подписано Марсианское Соглашение, кузницы Красной планеты начали снабжать флоты и армии Императора передовыми технологиями и оружием. Известно, что за боевые заслуги Четвертому легиону была оказана честь первым испытать многие образцы. Но куда важнее другой факт. К этому моменту стало очевидно, что геносемя Третьего легиона не просто нестабильно, оно опасно для рекрутов. Кроме того, имел место саботаж, который едва не уничтожил ВСЁ генетическое наследие Третьего примарха.
Пока геноинженеры Императора пытались решить проблему с Третьим, большая часть новобранцев, которым планировали пересаживать прогеноиды, созданные на основе генов Фулгрима, были перенаправлены в Четвертый. Это позволило будущим Железные Воинам с лихвой компенсировать потери, которые они понесли при покорении Солнечной системы. Вероятно, на тот момент это был самый многочисленный легион. Когда другие легионы делили на три-пять экспедиционных флотов, Четвертый разделили на несколько десятков.
В архивах не сохранилось записей о том, как Железные Воины назывались изначально, до воссоединения со своим примархом. Но если у них не было официального названия, это вовсе не значит, что они не стяжали себе определенную славу среди смертных армий. Позже я поясню, что эта слава была по большей части печальной, хотя никто не посмел бы заикнуться, что Четвертый не эффективен. Однако их методы были весьма… прагматичны. За что смертные солдаты прозвали легионеров в серебристо-стальной броне с золотой окантовкой Труподавами (иногда переводят как Трупорубы или Трупорубки). Позже это прозвище было запрещено под страхом трибунала, в отчетах его определили как «разрушающее мораль крестового похода».
Труподавы были направлены во множество экспедиционных флотов, самым примечательным из которых был, без сомнения, 8-й. В первые полвека Великого крестового похода 8-й флот считался одним из самых эффективных. За 11 лет непрекращающихся боев он сумел завоевать двадцать девять звездных кластеров и полностью истребить чуть меньше десятка ксенорас. Эта затяжная кампания подарила человечеству доминирующие позиции в Сегментуме Солар и открыла путь к центру галактики. Четвертый удостоился личной похвалы Императора.
Именно 8-й Экспедиционный флот подарил Четвертому легиону первую геральдическую эмблему – крылатую молнию. Этот символ красовался на первых знаменах легиона, который только начинал свой боевой путь вне родной системы, но уже завоевал славу, которая громовым раскатом достигла самых дальних уголков известного человечеству пространства.
С Труподавами связан еще один любопытный факт. Продвигаясь все дальше в процессе Великого крестового похода, Четвертый без проблем набирал подходящих легионеров на всех покоренных мирах. Очень скоро это привело к тому, что терранское ядро легиона было сильно разбавлено свежей кровью. Но не свежими традициями. Боевая доктрина, замешанная на безупречной дисциплине и математическом подходе к войне, оставалась неизменной. Легион не принимал новые традиции, ритуалы и культурные особенности. Но и собственные не развивал. По менталитету они оставались теми же терранцами, набранным в варварских анклавах Сек-Амрака.
Военная доктрина Четвертого
Приоритеты по тяжелому вооружению и стратегия методичного фронтального прорыва оставались в легионе незыблемыми и неизменными со времен Объединительных войн, когда специализация Четвертого стала очевидной. Труподавы последовательно выстаивали фортификации, уровень за уровнем. Шаг за шагом продвигались к стратегически важным точкам фронта и захватывали их. Они всегда двигались прямолинейно, не используя сложные тактические ходы. Такие понятия как «военная хитрость» и «честь рукопашной схватки» не были известны Четвертому.
Важно отметить, что к 840-м годам М30 почти все легионы уже определили свою специализацию, вне зависимости от того, нашли они своего примарха или нет. Четвертый же не изменился. Он вообще не адаптировался, придерживаясь схем боя, которые называли терранскими и считали устаревшими.
Астартес из других легионов и даже их примархи начали высказывать мнение, что Четвертый напрочь лишен воображения и тактической прозорливости. В частности, это прямо утверждал Хорус Луперкаль. Труподавам было плевать на то, что никто вокруг не замечает, в чем на самом деле скрыто их военное мастерство. Да, они всегда атаковали в лоб и, казалось, давили грубой силой. В действительности, эти воины понимали битву лучше, чем их кузены. Они скрупулезно рассчитывали сектора обстрела, учитывали векторы атаки каждого болтера и встречные векторы контратаки каждого вражеского орудия.
Тип почвы, погодные условия – все имело значение, все шло в расчет, чтобы в битве было использовано ровно столько живой силы и снарядов, сколько нужно для победы. Ни одним болтом меньше или больше. Так побеждал Четвертый – просчитывая врага до мелочей, соотнося баланс сил, математически вычисляя вероятность победы в каждой схватке, будь то пустотная битва между двумя армадами или поединок двух воинов в окопах.
Кто-то говорил, что Четвертый воюет механически. Кто-то даже называл их методы ведения войны бесчестными. Но дисциплина и эффективность – факторы, с которыми не получалось поспорить. Поэтому на деле многие легионы любили воевать вместе с Четвертым. Потому что на них можно было положиться и они всегда исполняли приказы. Эти воины не были идеалистами, глупый героизм и пустые бравады их не интересовали.
Все это привело к тому, что Четвертый начали регулярно посылать на важные, но бесславные задания. Они стали «рабочим» легионом, который затыкал дыры и сражался там, где другие не стали бы сражаться. От них ждали исполнения приказов и простой солдатской доблести.
Другие крупные легионы – воинства Русса, Мануса или Хоруса – часто не подчинялись приказам, когда им нужно было дробить силы. Четвертый никогда не перечил своим непосредственным командирам и как верная рабочая лошадка шел туда, куда прикажут. Они совершенствовали свое мастерство осады, учились действовать малыми силами против превосходящего противника и постоянно вели затяжные кампании на подавление. У этой ситуации был лишь один существенный минус для легиона, который не искал славы. Длительное противостояние с врагом так или иначе отнимало жизни легионеров, медленно, но верно обескровливая легион.
Небольшие отряды Четвертого часто оставляли в качестве гарнизонов на самых опасных планетах. Зачастую они сами должны были организовывать эти гарнизоны – собирать ополчение, строить крепости. Воины всегда точно выполняли поставленную задачу, но эту задачу им всегда ставил кто-то другой. Труподавы лишь сражались и умирали, как предписывал долг. Источником стоической гордости Четвертого был их неумолимый труд – они никогда не делали перерывов между военными кампаниями, постоянно переходя из одной зоны боевых действий в другую.
Постепенно легион начал меняться. Этому способствовало два фактора, которые я теперь резюмирую. Первый фактор – неуклонно уменьшающаяся численность Четвертого. Второй фактор – слава все чаще доставалась другим, а труд и героизм будущих Железных Воинов оставался недооцененным. Воины не роптали, они просто делали свою работу. Но они не могли не видеть тех изменений, которые с ними происходили. Они не могли не отдаляться от своих братьев. Считается, что именно в этот период в Четвертом начался коренной перелом, который завершится много позже, войной против хрудов на Гуганне и кровавым истреблением на Олимпии.
Кровь и пепел Инкаладиона
Еще когда Четвертый не получил своего официального названия, его воинов уже сравнивали с железом. Они были столь же грубыми и жесткими, но всегда выполняли поставленную задачу. Они могли гнуться, но не ломались. Эти Астартес испытывали особую тягу к технике. Обратите внимание – имеется ввиду конкретно военная техника, а не технологии в целом, которые всегда интересовали Десятый легион на неестественном для космодесантников уровне.
Чем чаще Четвертый сражался на передовой, тем отчетливее воины видели необходимость делать упор на глобальную стратегию, чтобы всегда создавать численное и огневое превосходство над врагом в точке прорыва. Они никогда не нападали, не доминируя на поле боя. Любопытно, что аналогичным образом сражался Восьмой. Но там, где Повелители Ночи вселяли во врага ужас безумными криками своих жертв и трансляцией гололитических проекций из своих пыточных, будущие Железные Воины действовали иначе. Они тоже вселяли ужас и ломали дух врага. Но они делали это своей неумолимостью, продвигаясь вперед шаг за шагом под артиллерийскую канонаду, которая прекращалась только тогда, когда от вражеской крепости оставался лишь пепел.
Труподавы все чаще делали ставку на артиллерию и орбитальную бомбардировку, и вскоре эти методы стали основной их военной доктрины. За годы до того, как легион воссоединился со своим примархом, Четвертый собрал самый большой парк артиллерии, превзойдя в этом всех своих кузенов. Также у Труподавов было больше всего танковых батальонов и механизированных частей, которые они выставляли на острие атакующего клина. Тогда всем стало ясно, что Четвертый – сильный и сплоченный легион, который умеет воевать и побеждать своими методами. Прагматизм, расчетливость, рациональность лежали в основе их стратегии.
Однако эти качества имели оборотную сторону. Упрямство. Начав атаку, Четвертый останавливался лишь в трех случаях – когда враг повержен, когда легионеры истреблены или когда пришел приказ отступать от высшего командования. Они никогда не сдавались и не признавали поражений. Эти воины готовы были сражаться до последней капли крови, буквально, но не отступали. И они гордились этой своей чертой, потому что в изматывающих бесславный войнах им нужно было гордиться хоть чем-то.
У Четвертого было много побед в первой половине Великого крестового похода, но и стоили эти победы дорого. Поведенческий парадокс, сочетание расчетливости и алогичного упрямства, ярче всего проявился в кампании на Инкаладионе. Это был огромный и мощный мир-кузня, охваченный тотальной войной. Освободить его от тирании анархичных правителей пришел 8-й Экспедиционный флот. Кампания длилась с 842 до 843 М30. Она закончилась безоговорочной победой, мир был освобожден, а враги Империума истреблены до последнего воина. Но передовые части 8-о Экспедиционного флота перестали существовать.
Многие примархи и лидеры смертных армий высказывались критически относительно кампании на Инкаладионе. Принято считать, что Железные Воины намеренно рисковали и понесли потерь больше, чем могли бы, в стремлении доказать, что они способны побеждать вопреки всем вероятностям и прогнозами. Что они могут победить там, где другие не смогли. Теперь, с высоты истории, в ретроспективном видении мы понимаем, чем было вызвано это стремление. Слава легиона осталась в прошлом. И теперь, десятилетиями сражаясь на задворках галактики, Четвертый хотел, чтобы его снова заметили. Чтобы ему тоже воздали должное, ибо эти воины не меньше, а то и больше, чем их кузены, пролили крови ради будущего Человечества. Их можно понять.
Генеральное сражение на Инкаладионе пошло не по плану. Когда Четвертый атаковал, воины неожиданно натолкнулись на контратаку противника, который превосходил их в численности и огневой мощи. Разведданные лгали, враг обманул имперцев. Логично было отступить и перегруппироваться, но Труподавы пошли вперед уже без всякого плана. Они дошли до столицы и взяли ее, но это стоило жизни 29-и тысячам легионеров. Больше половины из них были заслуженными ветеранами. Инкаладион нанес легиону ущерб, несравнимый ни с одним другим сражением той эпохи.
Инкаладион стал колоссальной ошибкой лидеров Четвертого. Победа, сравнимая с поражением, не принесла им вожделенной славы. Наоборот, стойкие, но отчаянные воины подверглись всеобщему осуждению. И у них не было примарха, который мог бы защитить своих сыновей. Когда другие легионы возвышались, эпоха Четвертого клонилась к закату. Их былые победы уже давно забыли, их успехи на второстепенных театрах военных действий никого не интересовали. Многие старшие офицеры Четвертого остались лежать в крови и пепле Инкаладиона, среди своих братьев и двух миллионов смертных солдат.
Некогда один из крупнейших легионов стал куда меньше по численности. Это не представляло опасности для существования Четвертого, потому что стабильное геносемя и множество рекрутинговых миров позволяло им легко пополнять ряды. Но как минимум половина легионов превзошла будущих Железных Воинов в численности, а большинство превзошло их в славе. Именно такими – сломленными, разочарованными и подавленными, своих воинов встретил Пертурабо.
Рождение Железных Воинов
Тиран Даммекос, взрастивший Пертурабо на Олимпии, суровом горном мире непрекращающихся междоусобных войн, имел много недостатков. Но глупости среди этих недостатков не было. Даммекос сразу понял, что Олимпии нужно присоединиться к Империуму, если она хочет и дальше жить по своим законам. А для этого необходимо было отпустить Пертурабо, к которому он, без сомнения, испытывал сильную привязанность.
Пертурабо же к этому моменту уже понял, что он искусственно созданный транс-человек и попал на Олимпию случайно. Он знал, что его творец вскоре придет за ним, поэтому был готов покинуть родной мир без колебаний. Эти факторы позволили Пертурабо быстро занять свое место в рядах Великого крестового похода. Ему практически не потребовалось времени, чтобы интегрироваться в легион. Сыновья приняли отца безоговорочно. Воинам импонировал его холодный невероятный интеллект. Но этот интеллект принадлежал интроверту, который не собирался никому объяснять мотивы своих действий и не стремился сближаться с братьями.
Подробно о Пертурабо я рассказывал в стриме про него, здесь укажу лишь основные моменты, важные для понимания тех изменений, которые будут происходить дальше с Железными Воинами. Свирепость Пертурабо склонялась только перед одним фактором – его безупречно-математическим складом ума. Каждая кампания была для примарха абстрактной задачей, которую следовало проанализировать и решить. Больше ничего. Братья относились к замкнутому и пассивно-агрессивному Пертурабо настороженно, но Императора это не волновало. Он обрел очередное потерянное оружие. Это оружие идеально функционировало, а иного не требовалось.
Пертурабо всего несколько лет воевал вместе с Императором, а затем ему позволили вести собственные кампании. На тот момент под командованием примарха находилось 35 тысяч воинов, и еще примерно восемнадцать тысяч было рассеяно по галактике, в основном они служили в гарнизонах на дальних рубежах. Приняв абсолютное командование легионом, Пертурабо лично проверил послужной список каждого из своих сыновей. Он увидел все: их стойкость, воинское искусство, прагматизм. Но также он увидел бессмысленное упрямство, желание заявить о себе, которое приводило к завышенным потерям.
Пертурабо сравнил эти результаты с его же собственной оценкой других легионов. Мы точно не знаем, какие выводы сделал примарх, но можем догадаться о них по тому решению, которое он принял. Децимация. Первый приказ Пертурабо в роли примарха заключался в том, что он казнил каждого десятого воина в легионе. Приказ примарха гласил:
Война категорична, равнодушна, безжалостна и слепа. Таким же слепым будет отбор тех, кто заплатит кровью за ваш провал.
Воинов выбирал жребий, братья по отделению должны были убить его голыми руками. Те отделения, которые посмели бы ослушаться, ждало полное истребление. Но таких не нашлось. Не потому что Железные Воины были так преданы отцу. И уж точно не потому что боялись его. Дело в том, что это был приказ. Приказ от высшего командования. А приказы необходимо исполнять, иначе армия превращается в сброд, который достоин смерти, но не победы. Кроме того, легионеры понимали, что они действительно виноваты. Не в своих мотивах и целях. А в тех методах, которыми они пытались этих целей достичь.
Известно, что некоторые примархи лично связались с Императором по поводу действий Пертурабо. Одни говорили, что отец доверил легион безумцу, другие считали, что Четвертый примарх слишком рано принял командование, не успев усвоить военную доктрину Империума и его ценности. Разумеется, громче других звучал голос… нет, не Дорна. Робаута Жиллимана. Дело в том, что Ультрамарины чаще других легионов сражались рядом с Железными Воинами. Жиллиман лично видел доблесть, самоотверженность и воинское мастерство этих великолепных бойцов. Ему претила мысль о том, что каждый десятый из них погибнет так глупо и бесславно. Но Император уже принял решение. Он отдал легион Пертурабо и не собирался вмешиваться в его внутреннюю политику.
Пережившие децимацию усвоили урок раз и навсегда. Они поняли, что их примарх жесток и безжалостен. Он не знает милосердия, у него не может быть фаворитов. Он каждому воздаст по заслугам. Для него война глобально выглядела как бинарное уравнение, где поражение приравнивалось к смерти. И наказанием за поражение могла быть лишь смерть. По слухам, позже Молот Олимпии снизошел до объяснения сыновьям, в чем они были виновны. Он сказал, что они выполнили свой долг перед Империумом. Но они не выполнили долг перед самими собой. Недостойно быть среди лучших. Достойно быть лучшим. Только лучшим.
Молот Олимпии хотел видеть свой легион идеальной боевой машиной, поэтому после кровавой бойни настало время тотальной реорганизации. Первая кампания, которую Четвертый провел под предводительством генетического отца, протекала в системе Майорис, Мератарский кластер. Этим регионом исконно владели Черные судьи, они разбили несколько имперских флотов и считали себя полноправными владыками региона. Но затем к ним пришел Пертурабо и Черные судьи перестали существовать. После Железные Воины направились в Верхонию и истребили расу эктосауридов. Финальной кампанией, подарившей Империуму Мератарский кластер, стало покорение Ликсоса. Легендарный феод рыцарей-отступников был уничтожен за считанные недели.
Покорение Ликсоса стало еще одной поворотной точкой в новой истории легиона. Механикус-отступники Ликсоса тысячи лет отправляли флоты к другим рыцарским мирам и мирам-кузницам, опустошая их. У ренегатов Ликсоса были последователи в разных уголках галактики, но решительная победа Пертурабо положила конец расколу, который длился тысячи лет. Марс наконец избавился от бескомпромиссного врага в собственных рядах, за что тут же отблагодарил Четвертого примарха, поделившись с ним новейшими разработками.
Немногие это поняли, но кампания в Мератарском кластере была отсевом. Пертурабо ставил перед своими воинами самые разные, но неизменно тяжелые, почти невыполнимые задачи, и наблюдал, как они с ними справляются. Слабые просто гибли, сильные становились еще сильнее. Молот Олимпии продолжил делать ставку на огневую мощь. Он модернизировал артиллерию легиона, заказал на Красной планете передовые образцы колоссальных орудий. Также он продолжил оттачивать стратегию осадной затяжной войны, но больше не позволял сыновьям зря жертвовать своими жизнями. Раньше они ценили болтеры, но не кровь. Теперь они учились ценить и то и другое в равной степени.
Под дланью Железного Владыки
После покорения Мератара Пертурабо был удовлетворен и дал легиону новое имя – Железные Воины. Он приказал разобрать сотни верфей по всему кластеру, и создать из них новые боевые корабли. Множество планет стало сырьевыми придатками его легиона. Пертурабо лично координировал логистику. Ни грамма железной руды не проходило мимо его цепкого взгляда. Это позволило Четвертому меньше чем за десятилетие удвоить свою огневую мощь и вырасти в численности.
Сложно сказать, почему Пертурабо не заметил критический изъян в чудовище из огня и крови, которым стал его легион. Железные Воины завоевывали один мир за другим и больше не знали поражений. Их стратегии всегда действовали безупречно, на каждый ход врага они делали свой, и он неизменно становился для противника сокрушительным. Однако их стремление победить любой ценой перешло на новый уровень. Раньше они жертвовали собой ради выполнения приказа, теперь жизнь вообще перестала для них хоть что-то значить. Особенно жизнь смертного солдата, потому что в уравнении войны она имела гораздо меньшую удельную массу, чем жизнь транс-человека.
Молот Олимпии понимал, что сражения рядом с другими примархами пойдут его легиону на пользу. Поэтому вскоре он сформировал 125-й Экспедиционный флот, включив в него основной контингент Железных Воинов. Этот флот называли тараном Великого крестового похода. Он метался от одного фронта к другому, сражаясь вместе с каждым легионом по очереди. Тогда другие примархи наконец по достоинству оценили мощь Четвертого. Они увидели, что нет крепости, которую воины Пертурабо не смогут взять. Его военная доктрина в таких сражениях работала безупречно. Он научил своих сыновей рассчитывать каждый фактор и грамотно использовать людскую кровь для смазки неумолимого механизма войны.
Все, кто сражался вместе с Железными Воинами, были ошеломлены мощью и точностью их артиллерии. Если крепость нельзя было уничтожить с орбиты и не стояло приказа захватить ее, овеянная темной славой артиллерия Пертурабо превращала укрепления в пепел за считанные часы. Не имело значения, кто выстроил оборону, люди или ксеносы. Если в дело вступали Железные Воины, любая оборона была обречена.
Шли годы и легион становился все больше похож на своего примарха. Это не нравилось братьям Пертурабо, и особенно это не нравилось смертным, которые были вынуждены сражаться плечом к плечу с Четвертым. Непреклонная решимость, бесстрастный интеллект и внутренняя сила шли рука об руку с подозрительностью, ожесточенным недоверием и равнодушием к переживаниям других. Эти черты привели к тому, что Железные Воины после обретения своего примарха суммарно выиграли больше битв, чем любой другой легион. Но и потери у них были выше, чем у любого другого легиона.
Они предпочитали честный открытый бой, хотя осадная война исконно считалась самой жестокой и непредсказуемой формой вооруженного противостояния. О выносливости Железных Воинов слагали легенды. А самое интересное, что колоссальные потери никак не отражались на их боевом духе. По статистике, истребленная на три четверти рота Астартес продолжала сражаться вполовину менее эффективно. Но рота Железных Воинов сражалась так же грамотно и слаженно, как и в начале боя, даже если под конец в роте оставался всего один воин. Это еще один парадокс Четвертого легиона, не нашедший объяснения.
Есть мнение, что стойкость, подаренная воинам генами их отца, а также особые методы психоиндокримации, которые повышали их стрессовую устойчивость, все же не смогли полностью огородить воинов Четвертого от ужасов войны. Они запретили себе переживать, но это вовсе не значит, что они не переживали. Скрытые всплески эмоций в итоге дестабилизировали их, сделав взрывоопасными, подверженными внезапным вспышкам гнева. В этом Железные Воины также стали отражением своего генетического отца.
В других легионах Железные Воины видели недостаток дисциплины и тщеславие. Они хорошо помнили давние обиды, а Пертурабо знал о них из архивных записей. Лидеры Великого крестового похода всегда недооценивали его легион, хотя сами же поручали ему самую грязную и изнурительную работу. Более-менее устойчивые отношения сложились у Четвертого с марсианским культом. Тем не менее, Красная планета никогда до конца не доверяла Пертурабо (в отличие от того же Ферруса Мануса). Жрецы знали, что они для Молота Олимпии лишь инструмент по поиску наиболее эффективных орудий войны. Пертурабо не верил в Омниссию, ему было плевать на ритуалы и святость технологий. Ему лишь нужно было, чтобы его пушки стреляли все дальше, а их снаряды становились все разрушительнее.
Эксцертус Империалис, войска Имперской Армии, сражавшиеся вместе с Железными Воинами, регулярно направляли на Терру требования о переводах. Они были для Пертурабо стратегическим ресурсом, но со стороны казалось, что ими просто затыкают дыры. В каком-то смысле это правда. Пертурабо часто использовал смертных как пушечное мясо, чтобы выманить врага или наоборот, заманить его в огневой мешок. Нередко он подставлял смертные соединения под удар, чтобы оценить мощь врага по тому, насколько быстро он расправляется с армейцами.
Важно понимать, что Пертурабо не был жесток. Не в том смысле, в каком о нем обычно говорят. Он никогда не жертвовал людьми бессмысленно. Каждый солдат был у него на счету, он действительно ценил каждую жизнь. Но если на весах жизнь смертного оказывалась легче болтерного снаряда в подсумке легионера, то его отправляли на верную гибель, чтобы сохранить этот снаряд. Потому что в будущем снаряд пробьет броню вражеского танка и превратит голову вражеского генерала в кровавую взвесь. И это спасет миллионы смертных жизней, освободив очередной мир.
Вскоре, когда Великим крестовым походом уже командовал Хорус, он принял решение больше не направлять во флоты Железных Воинов «нормальные» части Имперской Армии. По приказу Магистра Войны у Пертурабо теперь служили штрафные батальоны, а также соединения, набранные из преступников и рабов с покоренных миров. Этот контингент первое время пытался бунтовать, но Пертурабо всего раз провел в рядах смертных децимацию и на этом бунты закончились.
В последние годы Великого крестового похода единственным из братьев, с кем у Молота Олимпии сложились хоть сколько-нибудь устойчивые отношения, был Магнус Красный. Алому Королю импонировал живой интеллект Пертурабо, не знавший себе равных. Два брата мыслили в совершенно разных плоскостях, но оба стремились во что бы то ни стало докопаться до истины. Оба видели мир чередой уравнений и неустанно решали их. Но один – в эзотерических поисках, другой – ради будущего, о котором мечтал их отец.
С другими братьями Пертурабо почти не общался, исключая разве что Ангрона и Хоруса. Он откровенно презирал Коракса и его Гвардию Ворона, считая их методы ведения войны несерьезным ребячеством. В ходе Айсессандерской войны напряжение между двумя легионами достигло пика, чудом не вылившись в вооруженное столкновение. Ворон платил Молоту взаимностью. Но более остальных Пертурабо соперничал с Рогалом Дорном. Они будто были отражением друг друга. Один – мастер осад, другой – непревзойденный гений обороны. Оба умели вести затяжные воины на истощение, а их легионы были выносливы и несгибаемы.
Вот только Дорн всегда был фаворитом отца. Его легион часто сражался подле Императора, а потом сопровождал его Терру и основной контингент остался в Солнечной системе. Железных Воинов в противовес Имперским Кулакам никто никогда не прославлял, не ставил в пример. Хотя их победы были не менее значимы и вряд ли два легиона уступали друг другу в воинском искусстве.
В этом смысле показательна кампания против Ваагха! орочьего лидера Машогга. Изначально в этой кампании участвовали только Космические Волки и Белые Шрамы. Два эффективных штурмовых легиона раз за разом атаковали орбитальные крепости Машогга, и раз за разом их атаки увязали в орочьей массе. Русс и Хан никак не могли одолеть многочисленного врага. Архивы не сохранили причин, по которым в систему пришли Железные Воины. Был ли это приказ Воителя, либо инициатива Пертурабо. В сущности, разницы нет.
Пертурабо предложил братьям свой план штурма орбитальных крепостей, а на острие атаки разместил собственный воинов. Первая же атака привела к быстрой и решительной победе. Машогг был убит, Ваагх! остановлен, орки истреблены. Вот только в хрониках победителями указаны Космические Волки и Белые Шрамы. Пертурабо обозначен словом «соратник» и сказано лишь одно предложение о том, что он участвовал в разработке плана штурма. И так происходило повсеместно. Все давно привыкли, что Железные Воины просто делают свою работу и не требуют ничего взамен. Никто не задумывался, насколько это неправильно по отношению к верным солдатам Империума.
На острие Крестового похода
Назначение Хоруса Воителем многое изменило, в том числе для Четвертого. Им стало еще сложнее, потому что теперь Железные Воины получали приказы и от Магистра Войны и от Терры. И все эти приказы предписывали им сражаться на отдаленных и малоизвестных фронтах, где нужны были воины, готовые годами рыть окопы, кровью и потом отвоевывая у противника каждый метр щедро осыпанной пеплом земли. Это привело к тому, что Железные Воины внезапно открыли в себе тягу к рукопашному бою. Гнев, рожденный в скуке изнурительных осад, требовал выхода. Поэтому Четвертый начал совершенствоваться в штурмовой тактике, оттачивая уже не артиллерийские атаки, в которых они и так были безупречны, а ведение боя на ближней дистанции.
Луперкаль, не стесняясь использовал своего брата, чтобы затыкать дыры на галактических фронтах и приказывал оставлять небольшие аванпосты из Железных Воинов в неспокойных регионах. Показательна ситуация на Дальгасе II, где по приказу Хоруса оставили гарнизон из одного отделения Железных Воинов. Воитель не мог не знать, что воинственный мир с населением 130 миллионов человек находится на грани восстания. Конечно, позже он восстал. И конечно, 10 космодесантников ничего не смогли противопоставить многомиллионной орде. Их просто задавили числом.
Были сотни, тысячи таких битв. Бесславных и глупых. Но Пертурабо никогда не опускался до того, чтобы роптать на брата. Связанный клятвой, он покорно исполнял приказы Воителя. А Воитель, понимая это, бросал 125-й Экспедиционный флот, ядро Четвертого легиона, в самые жестокие и кровавые кампании. После Давина Луперкаль перестал давать Пертурабо подкрепления. Напротив, он начал еще сильнее дробить Железных Воинов, видя, что это подтачивает их моральный дух. Магистр Войны уже намеренно деморализовывал легион брата, чтобы в нужный момент воспользоваться им.
Верный Пертурабо не увидел этого. Много ли увидишь из глубокого окопа? А другие примархи не хотели ничего замечать, им было некогда, у каждого имелись свои проблемы. Конечно, тут есть определенная доля вины самих Железных Воинов. Ведь они не сделали ничего, чтобы наладить отношения со своими братьями из других легионов. Они могли хотя бы попытаться… Или не могли? Возможно, таков был их генотип, таковы были условия, в которые их поставили. Они привыкли рассчитывать только на себя, а просить помощи им не позволяла гордость, свойственная всем легионерам, всем воинам.
Переломный момент – Глубины Сак’трады и восстание на Олимпии
В 999.М30 Железные Воины получают приказ выдвинуться в дальний регион галактики, известный как Глубины Сак’трады. Там находилось звездное скопление, получившее название Пролив Вульпы, оно было заражено хрудами (в официальных источниках того времени их называли темпораферрокс). Человечество к этому моменту уже несколько раз сталкивалось с хрудами, но не в рамках полномасштабной войны.
Об этой ксенорасе практически ничего не было известно, кроме того, что они исключительно опасны за счет своей способности создавать энтропийное поле, локально ускоряющее течение времени и даже меняющее законы физики. Пертурабо получил приказ отправиться в Глубины Сак’трады на Военном совете.
Напомню, что во время Великого крестового похода Военный совет являлся высшим органом власти по делам, касающимся вооруженной экспансии Человечества. Магистр Войны мог созывать Военный совет, но не имел на нем решающего права голоса. В совет входили многие знаковые фигуры, включая Малкадора Сигиллита, Константина Вальдора, Кельбора Хала. Председателем Военного совета всегда был Император, даже после того, как он отправился на Терру, оставив руководство походом Хорусу.
Я сделал это отступление, чтобы пояснить – все, что произойдет в Проливе Вульпы, не было планом Хоруса. По всей видимости, отправку Пертурабо на Гуганн санкционировал лично Император. По крайней мере, Молот Олимпии винил в случившемся своего отца, потому что тот не мог не знать, куда и зачем посылает сына.
Так или иначе, в Глубинах Сак’трады Железные Воины столкнулись с хрудами. Непонятной, абсолютно чуждой человеческому миропониманию расой, для которой время и пространство существовали в принципиально иных категориях. Эта была самая жестокая война, которую доводилось вести Четвертому. Из-за постоянного влияния энтропийного поля хрудов крепости Железных Воинов, рассчитанные на тысячи лет, разрушались в считанные дни. Железо ржавело на глазах, камень крошился от простого прикосновения. Эта кампания стала апофеозом изнурительной войны на истощение, которая наконец сломила боевой дух легиона.
С хрудами невозможно было воевать обычным оружием. Воины старились на века или попросту истлевали в доспехах, прежде чем им удавалось сразить хотя бы одного врага. Этот регион космоса не имел для Империума никакого стратегического значения. Но у Пертурабо был приказ и он, как всегда, намеревался его выполнить. Спустя почти год безрезультативного противостояния примарху при поддержке контингента Механикус удалось построить и запустить на Гуганне огромный генератор стазисного поля, который заблокировал энтропийное воздействие хрудов.
Однако то, что должно было принести легиону победу, едва не уничтожило его. Генератор стазисного поля стимулировал миграцию хрудов, которая прошла через флот Железных Воинов. Возможно, впервые в своей истории Четвертый отступал, не имея возможности что-либо противопоставить несчетному множеству хрудов, которые двигались по запутанным маршрутам, непостижимым для человеческой логики. Попутно, осознав наконец опасность, исходившую от Пертурабо, хруды сгенерировали ударную пространственно-временную волну, которая уничтожила и опустошила сотни судов. Пройдя сквозь «Железную Кровь», волна едва не превратила флагман Железного Владыки в поле обломков. Целая неделя потребовалась кораблям Железных Воинов, чтобы перегруппироваться и сформировать хоть какое-то подобие боевого строя.
Технически Пертурабо выполнил задачу, Глубины Сак’трады были очищены от хрудов. Железный Владыка не мог победить целую расу темпораферрокс. Их не мог победить ни один легион, даже все легионы вместе взятые. Но их и не нужно было побежать. Нужно было лишь направить миграцию в противоположную от Терры сторону, чтобы обезопасить Тронный мир. Железные Воины сделали это, они сберегли колыбель человечества и бессчетные миллиарды людских жизней.
Однако сами легионеры едва ли понимали это. Едва ли они понимали, что Император послал их в Глубины Сак’трады лишь по одной причине – никто, кроме Железных Воинов, не смог бы так долго противостоять хрудам. Никто, кроме Пертурабо, не сумел бы выполнить невыполнимую задачу и заставить темпораферрокс мигрировать в другом направлении. Но, как это часто бывало с Железными Воинами, победа для Империума обернулась поражением для легиона. И здесь в игру вступил Хорус, точнее Несущие Слово. А если еще точнее – капеллан Ксафен из легиона Лоргара.
Момент был выбран идеально. Хотя Глубины Сак’трады находились вдали от центра галактики, слухи о войне, которую ведет Пертурабо, все же доходили до легионов. В том числе до легионов, которые намеревались вот-вот заявить о том, что восстали против Императора. Зная, в каком состоянии находятся Железные Воины и их примарх, Несущие Слово спровоцировали на Олимпии маленькую победоносную революцию. Родной мир Пертурабо объявил о своей независимости именно в тот момент, когда кампания в Глубинах Сак’трады завершилась.
До Пертурабо дошли вести, что тиран Даммекос умер и Олимпия погрузилась в анархию. Владыка Железа ужаснулся от мысли, что он единственный из братьев, кто не удержал родной мир в узде. Ведь даже Нуцерию привели к согласию, пусть и не Ангрон. После чудовищной, изматывающей, обескровливающей кампании против хрудов гнев Железных Воинов, копившийся десятилетиями, наконец нашел выход. Пертурабо направил флот на Олимпию и устроил геноцид, позволив своим воинам делать со смертным все, что они захотят.
Примарх полагал, что мир это заслужил. Ведь эти люди восстали против Империума. Они отказались от светлого будущего в пользу своего кровавого прошлого, где были лишь раздор и непрекращающиеся войны. А затем он увидел себя со стороны: только что он вышел победителем из противостояния с хрудами, в котором победить было невозможно, и вот уже истребил 5 миллионов гражданских на планете, которая его взрастила. В этот момент Пертурабо сломался. И его легион сломался вместе с ним…
Подразделения и внутренняя структура легиона
Четвертый был одним из немногих легионов, в котором происхождение воина не имело ни малейшего значения. Терранец, олимпиец или выходец с любого из сотен миров, где Железные Воины набирали рекрутов. Для Пертурабо существенными были только качества легионера, его способность побеждать. Когда легион воссоединился с примархом, он не мог не измениться. Потому что Железный Владыка впитал уклад Олимпии, ее специфическую культуру.
В то же время Пертурабо жадно вбирал все, чему его учил Император. Он некоторое время провел на Терре, изучая ее историю и военные доктрины древних государств. В итоге, примарх пришел к выводу, что его Железные Воины изначально двигались в правильном направлении. Поэтому он не стал менять специализацию легиона, продолжая делать ставку на выносливость и стойкость бойцов, их способность вести длительные войны. Их мастерство осады и артиллерийское дело вышли на новый уровень.
По слухам, Пертурабо с такой точностью наводил артиллерию, бомбардировщики и орбитальные орудия, что они били с точностью до метра, хотя это считалось невозможным в условиях столь колоссальных расстояний. Во время Осады Терры эти слухи подтвердились в полной мере.
Что касается организации Железных Воинов, то Пертурабо ввел следующую модель. В масштабе наименьшей стратегической единицей был гранд-батальон. В соответствие с Principia Belicosa (главный имперский труд по военной стратегии), гранд-батальон соответствовал понятию «орден». Номинально он насчитывал порядка 1000 легионеров, плюс сотни единиц танков, артиллерийских орудий и моторизированных частей. Главное отличие гранд-батальонов Пертурабо от рот в других легионах заключалось в том, что в батальонах было почти в два раза больше техники, чем предписывала имперская доктрина.
С другой стороны, Пертурабо поощрял тактическую гибкость. Он вовсе не был ограничен шаблонными стандартами, как считали многие из его братьев. Поэтому реальная численность гранд-батальона могла варьироваться в широком диапазоне от 500 до 4000 легионеров. По необходимости батальоны могли объединяться, более крупные соединения могли поглощать меньшие по численности. Это обусловлено в том числе сильной текучестью кадров. Зачастую Железные Воины набирали рекрутов на еще полностью не покоренном мире, прямо в процессе военной кампании.
Гранд-батальоны делились на гранд-роты и когорты, которые также могли иметь крайне вариативную численность. В состав рот и когорт входило большое количество техники, плюс ауксилия из смертных солдат и в обязательном порядке контингент Механикус, обычно представленные частями Легио Кибернетика. Гранд-роты включали до пяти линейных рот. Линейная рота в среднем насчитывала 100 легионеров, плюс обычные солдаты и легкая техника. Бронетанковые войска имели собственные тактические единицы – центурии. Бронетанковая центурия включала до 25 единиц тяжелой техники. Линейные роты и центурии делились на секции, а секции на отделения.
Еще одно важное отличие гранд-батальонов Железных Воинов от типовых рот других легионов заключалось в том, что ядро батальона всегда составляли Тирантикосы «Покорители». Обычно численность «Покорителей» в батальоне достигала численности средней роты. Это была сотня ветеранов в терминаторских доспехах, которые прошли как минимум через несколько десятков сражений и доказали делом, что являются мастерами прорывного боя.
В качестве очередной отличительной черты Четвертого справедливо назвать логистику. Жиллиман мог похваляться до бесконечности, но лучшим логистом Империума всегда был Пертурабо. Снабжение его армий не прерывалось ни на мгновение. В любой момент времени запасы вооружения и снарядов каждого гранд-батальона примерно были равны запасам целого легиона. Эта стратегия возникла не случайно. Она стала следствием того, что каждое соединение Четвертого внезапно могло быть отправлено на край галактики, где оно не будет получать обеспечение годами.
Каждый Железный Воин обладал базовыми знаниями в технической сфере. По сути, каждый из них был технодесантником. Это позволяло воинам буквально на ходу модифицировать собственную броню, подгоняя ее под личные нужды и под конкретного противника. Известно, что у Четвертого были целые роты, вооруженные переносными лазпушками для противотанковой войны и штурмовые отделения с передовыми разработками Марса в руках, что делало их идеальными для прорывных операций.
С другой стороны, в линейных частях часто использовались самые простые доспехи и самое простое оружие. Воины сами делали такой выбор, потому что в длительной окопной войне первостепенную значимость имела не технологичность, а надежность и ремонтопригодность. Тут стоит отметить еще одну особенность менталитета Железных Воинов. Они не заботились о визуальной составляющей своей амуниции. Бойцы Пертурабо счищали кровь с болтеров только тогда, когда она начинала мешать работе спускового механизма. Вмятины, царапины, грязевые подтеки – все это считалось незначительным, если оружие стабильно функционировало.
Нам известно, что еще до воссоединения с примархом легион имел в составе все типы тяжелой техники, которые только существовали в Империуме. С приходом Пертурабо тенденция сохранилась, но в легионе стало больше «Лэндрейдеров», а также сверхтяжелых машин – «Тифонов», «Грозовых клинков» и «Мастодонтов». Более легких «Носорогов», «Василисков» и «Хищников» вообще никто не считал, образно выражаясь, их в легионе было неимоверное количество. Такие машины считались расходным материалом, потому что каждый флот стабильно снабжался ими, имея возможность в кратчайшие сроки получить новую партию любого размера.
Были у Железных Воинов и уникальные редкие модели военной техники, например, танки «Цербер», «Скорпиос» и «Удар грома». Важно отметить, что кроме самых тяжелых машин, легион большинство моделей производил сам, без помощи миров-кузниц Механикум. Это привело к тому, что в ближайшие годы после прихода Пертурабо у Железных Воинов появилось столько танков и артиллерии, сколько никогда не было ни у одного другого легиона. Кроме того, у Четвертого были лучшие производственные мощности, с которыми едва ли могли сравниться даже Пятьсот Миров Ультрамара.
Стор Безашх
Казалось бы, если легион специализируется на осаде и в каждом гранд-батальоне есть значительный контингент опытных артиллеристов с передовой техникой, зачем ему иметь еще и специализированное артиллерийское подразделение? Тем не менее, у Железных Воинов такое подразделение было. В нем служили только легионеры-ветераны, лучшие артиллеристы, собранные со всех гранд-батальонов. Техника Стор Безашх делилась на два типа: орудия-реликвии и орудия, разработанные самими Железными Воинами. В обоих случаях эти образцы имели потенциал сравнимый, а иногда и превосходящий разрушительные возможности Ордо Редуктор.
Известно, что Ордо Редуктор завидовали Стор Безашх. Тому было много причин. Во-первых, многих моделей техники, использовавшейся в этом подразделении, Красная планета никогда не касалась своими жадными до знаний руками, но очень хотела. Во-вторых, Стор Безашх имели прямой доступ к ядерному, фосфексному и даже гравитационному оружию. В-третьих, они имели право использовать это оружие без прямого указания от вышестоящего командования, включая примарха. В-четвертых, Стор Безашх вне прямых приказов действовали абсолютно самостоятельно. Они могли дробиться и распределяться между несколькими гранд-батальонами или вместе выполнять конкретную боевую задачу. И я напомню – это было строго артиллерийское подразделение. В других легионах не существовало даже близких аналогов Стор Безашх.
Вся эта колоссальная мощь зиждилась на идеальной скоординированности действий и сверхъестественной точности атак. Если Четвертый проводил артиллерийскую атаку по вражеской крепости и из миллиона выживала тысяча солдат противника, это не было ошибкой наводчиков или просчетом стратегов. Это было сделано намеренно в рамках более глубокой стратегии, которую враг просто не понимал. Война для Четвертого стала произведением искусства. К сожалению, все это сопровождалось холодной выверенной жестокостью. С другой стороны, лес рубят…
Диспозиция к моменту Ереси Хоруса
В целом, Четвертый воевал по одному шаблону. Сначала артподготовка, которая помимо обороны врага ломала и его боевой дух. Затем прорыв танковыми центуриями. И наконец третья фаза – кровавая рукопашная, где проявлялись самые темные инстинкты Железных Воинов. Те, кто видел их в бою, не были уверены, кто в действительности перед ними – сыны Пертурабо или безумные берсерки Ангрона. Кто-то даже сравнивал Железных Воинов с Темными Ангелами, столь великолепно они владели силовыми и цепными мечами. Однако они бились грязно, без чести и изящества. Потому что честь и изящество не нужны мертвецу. А кроме победы нет иной добродетели.
Позиция Пертурабо в этом смысле была уникальной. Ни один другой примарх не воспринимал свой легион в таком ключе: не как сумму личностей, а как единый монолит. Славу мог завоевать только легион, но не отдельный легионер. А личные качества были важны лишь до той поры, пока личные качества братьев в одном строю столь же высоки. Если гранд-батальон оступался, это было виной каждого. Кто-то говорил о том, что Пертурабо просто не ценит своих воинов, не уважает или даже ненавидит их. На самом деле Железный Владыка высоко ценил своих сыновей. Ведь каждый из них был цифрой в уравнении победы. А на результат влияет каждая цифра.
Общность легионеров формировалась на стратегическом, а не тактическом уровне. Четвертый практиковал ускоренную подготовку новобранцев и повсеместно внедрял вертикальные и горизонтальные лифты. Всего за пару лет молодой воин мог послужить у десятка офицеров, а то и больше. В одном батальоне он мог подносить снаряды, в другом вдруг становился первым лицом после сержанта отделения. Многие воины не успевали за таким темпом, ломались и погибали. Но те, что выживали, были готовы ко всему. Для них не существовало ситуаций на поле боя, которые могли бы их удивить.
Офицером становился в первую очередь тот, кто оказывался достаточно живуч и гибок. Дальше командование определяло специализацию воина и направляло его в соответствующее подразделение уже на постоянную службу. Таким образом, каждый легионер, будь он артиллерист, наводчик танка или линейный офицер, был универсальным солдатом, буквально. Он умел безупречно наводить «Медузы», виртуозно управлял «Мастодонтом», сражаться любым дистанционным и контактным оружием. Он мог быть ведущим или ведомым, умел чинить любую легионную технику и латать раненых.
Оборотной стороной ситуации стало разрастающееся недоверие даже к собственным братьям по легиону. Железный Воин понимал, что от стоящего рядом Железного Воина зависит его жизнь. Поэтому в щитовом строю все выкладывались по полной. Но вне боя никто никому не доверял, брат не раскрывал брату своих чаяний и переживаний, не делился планами и мечтами. Это считалось слабостью. А замкнутость ожесточала воинов.
Кроме того, некоторых Пертурабо все же привечал. Тех, кто вел войну по его правилам и побеждал. Такие воины становились Кузнецами Войны, и они были не просто великолепными бойцами, но и отменными лидерами с непревзойденными аналитическими способностями. В Четвертом не было преторов и лордов-командующих. Вместо этого у них были Кузнецы Войны, ведущие в бой гранд-батальоны и целые флоты. Само звание изначально было титулом и пришло вместе с примархом с Олимпии. Кузнец Войны в соответствие со своим именованием должен был уметь выковывать ход сражение согласно намеченному плану.
Глубокое знание логистики, осадного и артиллерийского дела, умение использовать все типы отрядов и техники – эти слои проковывались в горниле битвы, чтобы Кузнец Войны мог преподнести своему примарху безупречный клинок победы. В то же время Кузнецы Войны были практически единственными воинами в легионе, в которых примарх видел личностей. Они управляли ходом битвы, но и несли ответственность за свои действия. Ошибка Кузнеца Войны была его ошибкой. Разумеется, между воинами-учеными существовало соперничество, со временем развившееся до откровенной паранойи. Одна из причин заключалась в том, что примарх не определил ни иерархию Кузнецов Войны, ни их точное число.
И все же все Кузнецы Войны были выдающимися командирами. Жестокими, безжалостными, расчетливыми. Но они умели побеждать, решая уравнение битвы на плане, недоступном большинству транс-людей. Однако не все из них командовали действующими частями. Некоторые управляли мирами-мануфакториями, другие возглавляли пустотные логистические центры, третьи координировали звездные форты и неприступные миры-крепости. Не было в легионе более или менее значимой работы. Каждую работу надлежало выполнять, и выполнять безупречно.
На момент Ереси Хоруса Пертурабо ввел в легион неофициальный совет Кузнецов Войны, который назывался Трезубец. Стать членом Трезубца было великой честью, но и великой опасностью, особенно ближе к Ереси. Ибо Пертурабо становился все более гневлив и все реже сдерживал себя. Кульминацией этого стал геноцид населения Олимпии, в разгар которого Пертурабо и его сыновья, наконец, увидели, в кого превратились. Но рядом оказался Луперкаль, который официально узаконил действия Четвертого и снял с Железных Воинов вину за содеянное.
По официальным данным, к началу Ереси Четвертый насчитывал от 150 до 180 тысяч легионеров. Количество капитальных кораблей невозможно определить, по всей видимости, у Железных Воинов был один из самых многочисленных флотов в галактике. Кроме того, в пепле Олимпии была создана Тораката – технологичная армия смертных солдат, до фанатизма преданных Железным Воинам. Тораката была разделена между самыми сильными гранд-батальонами. Говорят, что эти воины не раз изменили ход сражения в пользу своих сверхчеловеческих командиров. Говорят, что с их воинским мастерством могла поспорить только их жестокость, выходящая за любые разумные пределы.
Таким Четвертый встретил Ересь Хоруса. Железные Воины вышли на пик военной мощи. Но под непроницаемой маской безупречной дисциплины и стратегического гения таились злоба и разочарование. Железные Воины были сломлены и опустошены. Они не понимали, ради чего им теперь сражаться, какое будущее их ждет, и есть ли вообще у них будущее. Поэтому, когда с Терры пришел приказ выдвигаться на Истваан V, Пертурабо с радостью выполнил его. Но Железный Владыка выступил не на той стороне, которая, как он считал, отобрала у него все. А на той, которая дала ему новую цель. И возможность быть самим собой.
Источники:
- «Ересь Хоруса, Том 3 – Истребление» Алан Блай;
- «Пертурабо: Молот Олимпии» Гай Хэйли;
- «Полет Ворона» Гэв Торп;
- Индекс Астартес I.
