Космические Волки: Присягнувшие Кровью

Наследие Дулана

Минувший разговор о Космических Волках мы закончили на кампании против Фааша. Подводя итоги того противостояния, я не упомянул лишь об одном. Схватка между Львом и Волком не прошла незамеченной для легионов. Оба примарха не любили об этом вспоминать, но их генетические сыновья увидели в противоборстве своих отцов нечто большее, чем ребячливую драку на почве попранной гордости (хотя, как мы увидели на прошлом стриме, те события были спланированы на каждом шаге).

После Дулана у Тёмных Ангелов и Космических Волков сложилась любопытная традиция. Каждый раз, когда воинам двух легионов приходилось сражаться плечом к плечу, перед началом кампании они проводили ритуальную дуэль. Ангелы и Волки выставляли по чемпиону и те сражались в кругу братьев, как правило – до первой крови. Воины легионов, а позже – орденов-наследников, помнили о Дулане, но истинный ход событий забылся и в актуальном таймлайне у каждого ордена своя правда.

Интересно отметить, что в какой-то момент, во время очередной ритуальной дуэли, на бой вышел Космический Волк по имени Хальдор Пара Клыков. Он владел топором, который изначально принадлежал Алайошу, магистру легиона Тёмных Ангелов. На предыдущем стриме я рассказал, как оружие оказалось у Русса. Позже оно передавалось среди Волков как реликвия. И тут нельзя не привести великолепную цитату из финала «Великого Волка» Криса Райта:

– Это клинок легиона, – произнёс сержант. – Откуда он у тебя? Ты не заслуживаешь такого оружия, не знаешь его происхождения.

Пара Клыков рассмеялся в голос. Всю жизнь он слышал подобное от людей, видевших в нём лишь невежественного берсеркера со льдов.

Но Хальдор знал о топоре всё. Он услышал историю оружия из уст живого бога, который ходил по крепостным стенам Имперского Дворца рядом со Всеотцом, сломал спину предателя Магнуса и загнал визжащий сброд магистра войны в Око Ужаса. Перед глазами воина до сих пор стояло покрытое шрамами и расчерченное золой лицо примарха, тихо рассказывающего в тенях Клыка сагу о Льве и Волке. Так поступали скальды Стаи – повествовали о прошлом, не позволяя ему стереться из памяти.

«Я не хочу, чтобы это забылось», – произнёс тогда Леман Русс.

Хальдор пригнулся, готовясь к первому удару. Он наконец обрёл необходимую сосредоточенность. Он выиграет этот бой. Он повергнет Тёмного Ангела в пыль ещё до заката, ведь теперь он понял смысл поединка, и его значение, и то, почему ритуал необходимо продолжать.

– Это? – переспросил Пара Клыков. – Это оружие капитана Алайоша из Девятого ордена Первого легиона. Его называли Уртханд, «откованный ненавистью», и ваш чемпион сражался им на протяжении полувека. Затем, в Багряной Крепости Дулана, клинок забрал у него самый могучий воин из тех, что ступали под солнцем и звёздами, и дал топору новое имя – Вюрдфаст, «схваченный судьбой». Пришёл час, и его без понуждения вручили мне, новобранцу из новой эпохи, и я разил им врагов на бессчётных планетах во имя Волчьего Короля.

Хальдор широко ухмылялся, его мышцы напряглись перед схваткой, и Отхо, почувствовав это, принял защитную стойку.

– Ибо клинок всегда принадлежал ему. – Пара Клыков наступал, выбирая момент для удара. – Он принадлежит ему и сейчас. Русс поднял его против Владыки Ангелов, и разбил его броню, и сломил его дух.

Улыбка не сходила с лица Хальдора.

– Приготовься, сын Льва, – сказал он, собираясь продолжить вечный цикл. – Мой топор знает, как сломить и тебя.

Это короткое замечание о вечном цикле выступает идейным апофеозом романа Райта. Русс выступил против Льва и сломил его, чтобы даровать брату мудрость. Примархи вообще постоянно бросали друг другу вызов, чтобы стать сильнее. Это естественно для братьев – здоровое соперничество, которое закаляет тело, дух и разум. Но в случае с Сыновьями Императора всё зашло слишком далеко.

Схватка на Дулане стала тёмным предвестьем, отголоском будущего, в котором, как в кривом зеркале, противостояние братьев исказилось, превратившись в нечто такое, чего не должно было случится. Но случилось – Ересь запустила цикл, в котором примархи уже никогда не будут едины. Отныне их удел – ломать друг друга, но не из-за соперничества или желания что-то доказать. Теперь они просто не могут иначе.

Что касается Льва и Волка, в следующий раз они встретились уже после Осады Терры. Что примечательно – их встреча состоялась под фреской, изображающей, как Первый и Шестой легионы покоряют Дулан. Эль’Джонсон, обезумевший от осознания собственных ошибок и шокированный состоянием Императора, не придумал ничего лучше, чем бросить Великому Волку повторный вызов. Он считал, что схватка на Дулане не была закончена. Русс не ответил, он только широко развёл руки и закрыл глаза.

Джонсон в ярости обнажил свой клинок и вонзил его в грудь брата, но в последний момент сменил направление движения лезвия, чтобы не пронзить сердце Лемана. В очередной раз Повелитель Зимы и Войны показал свою мудрость – он не меньше Льва переживал о случившемся, но не позволил чувствам затмить разум в это непростое время и дал брату возможность выплеснуть собственный гнев.

Оцените иронию ситуации – тот, кого все считали варваром, неспособным контролировать собственную ярость, в самый тёмный час оказался одним из немногих, кто держал себя в руках. Тогда как горделивый и хладнокровный рыцарь взбесился и потерял над собой контроль.

Я не виню Льва, его можно и нужно понять. Но делаю акцент на поведении Русса, который выбрал единственной верный путь к примирению. Когда Ангел успокоился, они с братом поговорили и в дальнейшем между ними больше не возникало конфронтаций. А когда до Русса дошла весь о вероятной гибели Льва, он отказывался в это верить, но всё равно носил траур по брату. Вот его последние слова про Эль’Джонсона:

Лев никому не говорил. Никогда. Он мог поведать Империуму о нашей хвори, ухудшить моё положение, но даже в гневе ничего не рассказал. Он умел хранить секреты. Увидел наш изъян, но стерпел это, поскольку был по-настоящему благороден. Получается, Эль’Джонсон и правда оказался лучше нас. Первый среди всех, лидер образцового легиона. Если я и был в долгу перед ним, то за его молчание.

Зверь на зверя

Прежде, чем поведать о событии, известном как Ночь Волка, я не могу не сказать пару слов о предтечах той кровавой трагедии. В неизвестный момент времени до 879.М30 93-й Экспедиционный флот привёл к Согласию планету под названием Генна (93-15 в имперских архивах). Спустя 30 лет (ориентировочно до 910.М30) мир отделился от Империума. Оказалось, что его население выродилось и фактически представляло собой многомиллиардную массу безмозглых синтетов, ментально контролируемых горсткой монархов.

К планете был направлен 203-й Экспедиционный флот Пожирателей Миров во главе с недавно обнаруженным Ангроном. К тому моменту примарх всё ещё отказывался принимать своих сыновей. Он был либо жесток к ним, либо безразличен, но преданность Пожирателей заставляла их терпеть ненависть и презрение генетического прародителя. Более того – она заставляла их искать пути сближения с Ангроном.

В какой-то примарх сбежал от легиона и Кхарн нашёл его лишь спустя два года. Капитан поклялся Ангрону, что его сыновья готовы на всё, лишь бы заслужить отцовское уважение. Именно после тех событий Ангрон отдал апотекарию Сурлаку приказ исследовать Гвозди Мясника и создать их аналог.

Гахлан Сурлак, ученик и сподвижник Фабия Байла, приложил все усилия, чтобы исполнить приказ. Он пытался повторить бесчеловечный триумф эры ТЭТ, но подопытные легионеры раз за разум умирали на его операционном столе. Но Генна всё изменила.

Прибыв к планете, Ангрон приказал капитану Магону покарать восставших. По традиции, введённой Красным Ангелом, воины должны были сделать это за 31 терранский час (или одни нуцерийские сутки). Магон не смог управиться за столь короткое время, так как Пожирателям противостояли миллионы синтетов.

В подобных ситуациях Ангрон выносил одно наказание – децимация. И хотя в этот раз всё сложилось несколько иначе, чаша терпения Магона переполнилась. Он собрал воинов, которые в душе всё ещё оставались Псами Войны и не хотели превращаться в безумствующих от крови Пожирателей Миров. Магон намеревался уничтожить разработки Сурлака, но не успел. Благодаря технологиям с Генны апотекарий создал стабильную версию Гвоздей Мясника и импланировал их Кхарну.

После того, как ещё тысяча воинов получила Гвозди, Ангрон повёл их на штурм Малкойи, так называлась столица Генны. Вслед за преображёнными легионерами спустился Магон и верные ему Псы Войны, включая почтенный дредноут Лорке. Кхарн убил Магон, многие бунтовщики погибли, а оставшиеся склонились перед Ангроном и позже также приняли Гвозди Мясника. Пожиратели Миров пробились к Малкойе и истребили в городе всё живое. Это событие хроникёры называли Геннской Бойней или Геннской Чисткой.

Как только Малкойя пала, в систему вошёл флот Космических Волков. До сих пор неизвестно, почему Русс пришёл к Ангрону. Единственным художественным источником о тех событиях является роман «Предатель» Аарона Дембски-Боудена и в нём нет однозначного ответа на вопрос, что привело Волков на Генну. Когда Ангрон прямо спросил у Лемана, прибыл ли он по приказу Императора, Русс не ответил. Очевидно, приказа не было, и сам Ангрон не сомневался, почему Космические Волки пришли за ним.

Красный Ангел отлично знал, что в Империуме его считают в лучшем случае кровожадным убийцей. Также он знал, что если Псов Войны боялись, то Пожирателей Миров откровенно ненавидят. Он топил миры в крови и многим на Терре это не нравилось. Но Ангрону было плевать. Он презирал своего генетического отца и прямо заявлял, что никогда не простит его за Нуцерию. Однако этот вопрос мы уже разбирали на серии стримов про Двенадцатый легион. Сегодня взглянем на ситуацию с позиции Шестого.

Учитывая, что столкновение Космических Волков и Тёмных Ангелов во время кампании против Фааша было виртуозно спланировано Малкадором, чтобы два легиона, а точнее – два примарха кое-чему научились, мне кажется закономерным, что на Генну Русс также прибыл по приказу (или по просьбе?) Сигиллита. Это объясняет, почему он не дал прямого ответа на вопрос Красного Ангела.

С другой стороны, если учесть, насколько семейные узы были важны для Великого Волка, я вполне допускаю, что он принял решение сам. Русс действительно мог переживать из-за того, что Двенадцатый легион скатывается в бездну. И он действительно мог рискнуть, чтобы вразумить брата. Тем более, что вряд ли они общались достаточно тесно. Ведь если бы Леман лучше знал Ангрона, он бы даже не пытался донести до него мысль о том, что у Пожирателей Миров нет будущего. Тем не менее, версия с участием Регента кажется наиболее вероятной.

Здесь любопытно привести воспоминания Лорке, который был знаком с Руссом задолго до того, как нашли Ангрона. Вот, как почтенный ветеран описывает Великого Волка на Генне:

Даже находясь в ходячем гробу, он был поражён величием Русса. Это было существо, генетически запрограммированное на совершенство: отражение возлюбленного человечеством царственного идеала. Русс излучал властность безо всяких усилий, не нуждаясь в позёрстве или притворстве. По всем признакам он должен был бы быть варваром – от растрёпанных светлых волос до обветренной на морозе кожи, которая делала его на вид гораздо старше своих лет. И при всём этом, он не вызывал насмешки. Он превратил варварство в контролируемую черту – нечто благородное, что можно понять и обуздать, а вовсе не состояние примитивного регресса.

Леман Русс воплощал динамизм жизни, свободной от оков цивилизованности. Примарх олицетворял силу, целеустремленность и мужество посреди всеобщей серости неизбежного застоя. Он был волком не по тому, как сражался, выл и собирал своих людей в стаи. Он был волком по тому, как жил, вечно напоминая о полной сил и искренней дикости, которая лежит в основе всей жизни.

Вид Лемана Русса вызвал у него желание снова дышать и что-то чувствовать помимо неуютной млечно-холодной тесноты его амниотической утробы-гробницы. Он никогда не ощущал себя настолько мёртвым – ни до того, ни после.

Русс выказывает уважение Лорке и сокрушается о том, что прославленный ветеран больше не является Магистром легиона. По словам Лемана, будь это так, ему не пришлось бы сюда приходить. Дальше Повелитель Зимы и Войны раскрывает своим мотивы:

До меня доходят сообщения, Ангрон. Слова командующих и капитанов, которые пострадали, оказавшись рядом с тобой. Солдат, вынужденных сражаться без приказов и теряющих сотни там, где нужно было умереть лишь десяткам. Твои союзники рассказывают о резне, которую собственноручно учинили над ними твои же сыновья. Сообщение за сообщением, очевидец за очевидцем. Всё это доходит до меня, и я гадаю, брат – что же мне делать?

И тут надо отдать должное Красному Ангелу. У них выходит довольно грубая словесная перепалка, но Ангрон вначале неплохо себя контролирует. Он даже делает попытку не допустить кровопролития:

– Чего ты хочешь? Устроить войну, которая погубит оба наших легиона? – Ангрон провёл по лицу израненной рукой, словно этот простой жест мог снять боль. – Уходи. Уходи, пока не случилось ничего такого, о чем ты пожалеешь.

В данный момент примарху Пожирателей Миров хватает ясности разума, чтобы понять – если Двенадцатый и Шестой сойдутся в битве, победителей не будет. Причём мы не имеем ни малейшего представления о том, какими силами располагали примархи. Из романа «Ангрон: Раб Нуцерии» Иена Сент-Мартина мы знаем, что в течение восьми дней после Геннской Резни Двенадцатый легион принял Гвозди Мясника почти в полном составе. И только после этого явились Космические Волки, которые привели с собой боевой флот во главе с «Храфнкелем».

Маловероятно, чтобы на поверхности Генны присутствовали два легиона целиком. Но очевидно, что обе стороны были представлены значительным контингентом. Пожиратели, принявшие Гвозди, жаждали резни и слабо поддавались контролю, поэтому кажется логичным, что на Генну высадилась большая часть Двенадцатого. Волки же вряд ли произвели высадку всеми имеющимися силами, так как от Ангрона можно было ждать чего угодно и Русс был вынужден оставить на орбите существенную часть воинов. Поэтому, скорее всего, численное превосходство было на стороне Пожирателей Миров.

А дальше «Предатель» Дэмбски-Боудена и «Раб Нуцерии» Сент-Мартина предоставляют нам сведения, которые входят в прямое противоречие. Из романа Сент-Мартина мы знаем, что до Генны Гвозди Мясника существовали в единственном экземпляре и они стояли только у Ангрона. Кампания была скоротечная и, как я отметил выше, на её исходе легион получил Гвозди в течение восьми дней.

Но в романе Дэмбски-Боудена Русс заявляет Ангрону, что «Хирургия должна прекратиться. Этого хочет сам Император». То есть, согласно «Предателю», к моменту Геннской Резни Гвозди Мясника уже давно стояли у легионеров Двенадцатого. Если же принимать за истину информацию из «Раба Нуцерии», Русс просто не мог знать об успешных экспериментах Гахлана Сурлака, ведь они имели место чуть больше недели назад. Хотя это не имеет концептуального значения. Важнее то, что дальше Русс ставит Ангрону ультиматум:

– Ты не можешь странствовать среди звёзд в этом бешенстве только потому, что слишком испорчен для понимания искусства войны. Имплантирующую хирургию следует обратить вспять. Твои сыновья сдадутся моим и вернутся на Терру. Когда мы достигнем Дворца, будут приняты все меры, чтобы изъять эти паразитические машины из разумов твоих людей.

Невзирая на спазмы, истерзанные глаза Ангрона широко раскрылись в изумлении.

– Ты думаешь, будто у тебя есть надо мной какая-то власть? Думаешь, что можешь угрожать мне и рассчитывать просто уйти?

– Да, думаю, что это вполне вероятно.

Ангрон ухмыльнулся, пусть и вымученно.

– А если ты умрёшь?

Ветер подхватил плащ Русса, сделанный из волчьей шкуры.

– Несколько лет назад Лоргар написал одну вещь, которая даёт мне пищу для размышлений каждый день и каждую ночь с тех пор, как он поделился ею со мной.

Пожиратель Миров фыркнул, демонстрируя своё мнение относительно измышлений набожного братца, но это не смутило Русса.

– Недостаточно распознать порчу, – процитировал он. – Ей должно противостоять. Недостаточно осознать невежество. Ему должно бросать вызов. Вне зависимости от победы или поражения, важно биться за ценности, которые мы завещаем человеческой расе. Когда галактика наконец будет нашей, мы останемся с никчёмным трофеем, если в последний день водрузим последнюю аквилу на последнем мире, заведя людей в моральную тьму.

Кстати, хочу напомнить, что до Монархии Император обсуждал с некоторыми примархами Лоргара и его культ. Некоторые высказались резко, но Русс выступил в защиту Аврелиана. Как всегда, Великий Волк видел и понимал больше, чем показывал. Больше, чем видели и понимали другие. Думаю, Леман не знал, не мог знать, кем в действительности является Уризен, однако он видел силу брата и его значимость для будущего, которое создавал Император.

Но вернёмся к стенам Малкойи. Дальше Ангрон говорит много такого, с чем сложно спорить. Но можно, и для Русса такие речи неприемлемы:

– Леман Русс с Фенриса, ты свободен только потому, что твоя свобода совпадает с волей Императора. На каждый раз, когда я веду войну с мирами, угрожающими продвижению Империума, приходится один раз, когда мне велят покорять мирные планеты, которые хотят лишь того, чтобы их оставили в покое. Мне велят уничтожать целые цивилизации и называют это освобождением. Велят требовать у этих новых миров миллионы мужчин и женщин, чтобы заставить их взяться за оружие в составе императорской армады, и называют это десятиной, потому что мы слишком боимся правды. Мы отказываемся назвать это рабством.

– Ангрон… – зарычал Русс.

– Молчи! Ты уже поугрожал, пёс. Послушай хоть раз, как лает другая гончая.

– Ну так говори, – произнёс Леман, как будто давая разрешение.

– Я так же верен, как и ты. Мне приказывают омыть свой легион в крови невинных и грешников, и я это делаю, поскольку в моей жизни не осталось ничего другого. Я это делаю и получаю удовольствие не потому, что мы нравственны или праведны – или полны любви и хотим просветить тёмную вселенную – а потому, что чувствую только вбитые в мой мозг Гвозди Мясника. Я служу благодаря этому «уродству». А без него? Ну, может я был бы более нравственным человеком, на что претендуешь ты. Добродетельным, а? Быть может, я бы взошёл по ступеням дворца нашего отца и снес бы ублюдку-поработителю голову!

Так началась Ночь Волка. Мы не знаем, кто сделал первый выстрел. Волки говорят, что это были Пожиратели, а Пожиратели указывают на Волков. Даже Лорке сомневался, кто начал бойню. Почтенный дредноут так характеризует это событие:

Предмет гордости обоих легионов и причина тайного стыда. Оба приписывали себе победу. Оба боялись, что на самом деле проиграли.

Интересно, что Аргел Тал из Несущих Слово прямо заявляет своему другу Кхарну, что, по общему мнению, тогда на Генне Космические Волки взяли верх. Разумеется, Кхарн это отрицает. Отрицает это и Ангрон, но, к счастью, в тот момент, когда он вспоминает о Ночи Волка, рядом находится Лоргар, которого, как и Русса, всегда недооценивали, но который, как и Русс, понимал окружающий мир куда лучше своих братьев. Дальше я вынужден привести довольно объёмную цитату из «Предателя»:

– Я слаб, – снова произнёс он. – Я. Это действительно так, братец? Разве это я тот единственный примарх, кто так и не покорил свой родной мир? Или им был великий и могучий Ангрон? Разве я тот первый примарх, кто ощутил у своего горла дыхание Волков, или это Ангрону и его грозным сынам досталось в Ночь Волка, когда Русс в кровь разбил их под дождем?

Ангрон с рёвом рванулся вперёд, хотя не обнажил клинков и не нанёс удара.

– Я его победил! Русс был в моем распоряжении! Его прогнали обратно к кораблю, а ты смеешь говорить иное?

Лоргар не испугался.

– Так всё было, брат? В самом деле?

– Я… Да, – Ангрон прекратил наступать, внезапно занервничав. – Мы сражались. Наши легионы сражались. Волки отступили. Мы… мы их преследовали.

– Если ты говоришь правду, – Лоргар внимательно наблюдал за братом, – то… расскажи мне.

Очевидно, что Аврелиан провоцирует брата. Он хочет, чтобы Красный Ангел рассказал о Ночи Волка не так, как её видел примарх с Гвоздями Мясника в черепе. А так, как её мог бы увидеть примарх без этой смертоносной машины в голове. И обратите внимание – Ангрон замешкался, занервничал. Потому что сам не уверен в своих воспоминаниях.

– Ты неправ, – грубо прорычал Ангрон. Его голос был хриплым не от злобы, а от бремени эмоций. – Ты неправ, это было не под дождём. Всё произошло на закате дня, который уже был омрачён пылавшим позади нас городом. Мой клинок сломался, но это не имело значения. Я вырвал у него цепной меч и переломил собственными руками. Мы упали в грязь, продолжая бороться. Мы оба знали, что эта схватка кончится на земле. Я его победил, Лоргар. В конце мой сапог был у него на горле. Я стоял над ним, а Русс…

…а Руссу приходилось отползать. Он стиснул клыки, выдыхая в равной мере воздух и слюну. С каждым скрежещущим выдохом её нитки летели с треснувших губ. Волчий Король нетвёрдо поднялся на ноги, и Ангрон бросился к нему, но Русс широко развёл руки, не нападая.

– Ты видишь? – спросил он. Нет, пролаял. Пролаял не просто по-звериному, а с человеческой пылкостью, подкреплённой свирепостью пса. В его глазах пылала убеждённость, точно такая же инстинктивная злоба, как у собаки, которая защищает своё семейство. – Смотри, будь ты проклят. Обернись. Видишь, что ты сделал со своими сыновьями?

В пылу битвы здравый смысл прояснил больные глаза Ангрона на достаточное время, чтобы тот умолк. Топор в его руке опустился, и примарх посмотрел на ряды Волков, которые стояли перед ним с поднятыми болтерами. Они собирались потрёпанными группами, бросая бой, чтобы образовать кольцо вокруг примархов. Волк за Волком подходил и вставал рядом с братьями неровными рядами. Они были так близко от Ангрона, что тот мог разглядеть личные тотемы и талисманы, гремевшие о доспехи цвета грозового неба.

Один из них, какой-то вожак племени, выделялся замысловатыми синими обозначениями стаи на лицевом щитке.

– Всё кончено, лорд Ангрон. – произнёс он.

Похоже, на несколько коротких мгновений Ангрон каким-то образом сумел подавить Гвозди Мясника. Секунду назад он был готов разорвать Лемана, но когда тот развёл руку в стороны, Красный Ангел тоже остановился. Дэмбски-Боуден делает на этом акцент – взгляд примарха «прояснился».

Обратите внимание – точно так же Волчий Король поступил со Львом после Осады, он не стал сражаться и позволил атаковать себя. Он предложил раскрытую ладонь, а не сжатый кулак. Вот только в случае с Ангроном Волк просчитался. Хотя я думаю, он изначально понимал, что шансов вразумить брата немного. Однако Леман надеялся, возможно – верил, потому что ничего иного не оставалось. Верил… Каково, а? Похоже, у Лемана из Руссов и Лоргара Аврелиана всё-таки немало общего!

– Русс, – Ангрон обернулся к брату и указал окровавленной рукой за спины окруживших его волчьих стай. – Твой легион истекает кровью.

Русс не стал спорить, это было так. По другую сторону от стоящих в кругу примархов Пожиратели Миров прорывались сквозь серые порядки своих кузенов, сражаясь без намёка на строй, равно как и без внимания к своему генетическому отцу. Даже в те дни они уже успели привыкнуть, что Ангрон бьётся в одиночку, а новоприобретённые имплантаты лишали их возможности планировать ход боя.

Те немногие Пожиратели Миров, кто владел собственными чувствами – Ангрон, прищурившись, отметил среди них железное тело Лорке – бросались на Волков, которые закрепились вокруг сражавшихся примархов, однако им не хватало численности, чтобы пробиться через оборонительные порядки Русса.

– Мои люди гибнут, – согласился Волчий Король. – И всё же мы стоим в самом сердце битвы, и только один легион вот-вот лишится примарха. Видишь, почему я пришел? Видишь, как ты сломал своих сыновей?

Можно долго спорить о том, что привело к падению Двенадцатого легиона. Факт остаётся фактом – Гвозди Мясника изуродовали воинов и лишили их всякой надежды на искупление. После Генны падение Пожирателей Миров было предрешено.

Также можно полемизировать и о пути самого Ангрона. Его судьба трагична, в этом нет сомнений. Ведь это история о том, как возможно самый благородный и человеколюбивый примарх превратился в нерассуждающего монстра без прошлого и будущего. Но в Ночь Волка это не имело значения. Значение имело лишь то, что Ангрона уже нельзя было спасти. Разве что ценой его бессмертной души, что впоследствии сделал Лоргар.

– А что за откровение должно было меня посетить? Я уяснил, что ему не давали разрешения убить меня. Уяснил, что он блефовал в надежде вернуть меня на Терру на привязи, покорного его прихотям.

– Нет, – Лоргар едва дышал от ошеломления. – Нет, нет, нет. Ангрон, ты упёртый глупец. Это всё неважно.

– На том поле было больше мёртвых Волков, чем Пожирателей Миров. Это важно.

«С этим тоже можно поспорить», – подумалось Лоргару, однако он оставил всё как есть.

– Русс вчистую тебя победил. Ты говорил, что он был в твоём распоряжении, однако он свободно отполз.

– Отполз, – снова усмехнулся Ангрон, смакуя слово.

– А когда поднялся, ты был окружён. Он мог тебя убить.

– Он попытался и не смог.

– Его люди, Ангрон. Тебя мог убить его легион. Приказывал того Император или нет, но Русс сохранил тебе жизнь. Он не отступал с позором, гордец… – Лоргар вздохнул. – Вероятно, он всю дорогу обратно к Терре горевал, что у тебя такой медный лоб, и надеялся, что ты учтёшь непревзойдённый урок о братстве и верности. Посмотри, что произошло. Да, ты победил его в поединке. Да, твои люди сразили больше его воинов. И всё же, кто выиграл битву?

– Пожиратели Миров, – без колебаний ответил Ангрон.

Несколько секунд Лоргар просто смотрел на него.

– Я ценю, что каждое живое существо по-своему понимает окружающий мир в силу сути своего восприятия. Но даже для тебя это невероятно глупо, брат.

– Ты утверждаешь, что Волки победили, – казалось, Ангрон скорее позабавлен, чем смущен.

– Как ты не видишь? – Лоргар сцепил пальцы, пытаясь обуздать собственный темперамент. – Они одержали победу, которая достойна быть навеки вычеканенной на их доспехах. Пока ты упивался своей силой, сыновьям Русса хватило верности, чтобы придти к нему, окружить вас обоих и угрожать твоей жизни, когда ты стоял во главе своего легиона. Возможно, это самое полное тактическое превосходство в истории Легионес Астартес. Оно почти поэтично в своей элегантности и эмоциональном значении. Он доказывает верность своих сыновей, а твои бросают тебя на смерть. Он доказывает, как Гвозди вредят твоему легиону. Он доказывает тактическое преимущество следования цели над дракой ради убийства. Он сохраняет тебе жизнь в надежде, что ты увидишь это всё, и преподаёт тебе дорогостоящий урок, а ты в ответ ухмыляешься и объявляешь себя победителем.

У меня нет доводов, чтобы опровергнуть утверждения Лоргара. Насколько я могу судить, основываясь на информации из «Предателя» и «Раба Нуцерии», Аврелиан на 100% прав в своей оценке. Вначале я акцентировал ваше внимание на том, что сам Ангрон сомневается в том, насколько точно помнит Ночь Волка. И теперь Лоргар мысленно намекает нам, что в действительности на поле боя всё складывалось не так однозначно. Под словами «С этим тоже можно поспорить» он подразумевает, что у стен Малкойи вряд ли осталось больше трупов Волков, чем Пожирателей Миров. И тут справедливо вспомнить, что в самом начале сказал сам Ангрон, пока ещё Гвозди не вцепились в него:

Хочешь устроить войну, которая погубит оба наших Легиона?

Полагаю, победа Ангрона в дуэли с Руссом тоже спорна, учитывая, что в этой истории спорно вообще всё. Я не могу утверждать, что Леман поддался брату. Кажется, что в бою с таким противником как Красный Ангел поддаться значит умереть. Но очевидно то, что Ангрон бился в полную силу, тогда как Русс не собирался убивать или сильно калечить брата. Ему нужно было лишь отвлечь его внимание на достаточное время, чтобы Волки сформировали вокруг сражающихся примархов кольцо.

Лоргар верно говорит, что Русс преследовал тактическую цель. Волчий Король не собирался побеждать Ангрона. Более того – исходя из контекста ситуации, если бы он одолел брата, это не дало бы ожидаемого эффекта, совсем наоборот – разозлило бы Красного Ангела. Поэтому Русс должен был проиграть, чтобы достичь цели. Исходя из этого очевидного тезиса, я предполагаю, что Леман получил именно тот исход поединка, к которому стремился.

Жаль, что «Урок Русса» не дал результата. Пожиратели Миров продолжили нисхождение в свой кровавый ад под предводительством сломленного Красного Ангела. Тут мы должны признать благородство мотивов Русса, а также тщетность его попыток вразумить брата. Он выбрал единственно верную стратегию, и если она не сработала, не сработала бы никакая другая. Так что будь это план Волчьего Короля или Малкадора из Сигиллитов, в конечном итоге он не сработал, лишь пролил братскую кровь.

Плетущий Вюрд

В 999.М30 Пятнадцатый легион приводил к Согласию мир под названием Агхору (в имперских хрониках 28-16). Во время этой кампании на планету прибыл небольшой контингент Космических Волков, включая рунного жреца Охтхере по прозвище Плетущий Вюрд. Волки приняли участие в битве с осквернёнными титанами эльдаров, защищавших Врата в Паутину.

Охтхере выразил намерение сблизиться с Ариманом, верховным библиарием Тысячи Сынов, на почве обмена псайкерскими методиками. Поначалу Ариман отнёсся к рунному жрецу с недоверием. Все в легионах знали, что Леман недолюбливает Магнуса за его увлечение эзотерическими практиками. Однако Русс знал куда больше. К примеру, во время событий на Сорокопуте, о которых мы поговорим позже, Перерождение Плоти не удивило Волчьего Короля. Он отнёсся к нему удивительно нейтрально, будто воспринимал кошмарную мутацию как неотъемлемую часть сущности Пятнадцатого легиона.

Конечно, тут нельзя не отметить, что псайкеры Космических Волков ещё до Никеи настаивали на том, что используют не варп, а некую «Силу Фенриса». Разумеется, воины Тысячи Сынов относились к этим заявлениям скептически, но лишь потому, что Сыновья Магнуса, подобно своего отцу, поголовно были подвержены запредельной гордыне, которая нередко затмевала их разум, не позволяя мыслить здраво. Они не знали другого источника для псайканы, кроме Моря Душ, поэтому были уверены, что такого источника не существует.

Однако в одноимённом стриме я наглядно показал, что Волки не ошибались и не лгали. Они действительно не использовали варп, по крайней мере – не в том виде, в каком его использовала Тысяча Сынов. Версия с планетарным духом Фенриса подтверждается в «Ярости Магнуса» Макнилла, где Бёдвар Бьярки делает то же самое, но с духом Терры. Конечно, об этих событиях мы ещё поговорим. Сейчас важно понять, что Волки действительно использовали псайкану не так, как другие псайкеры (кстати, Провидцы Шторма Белых Шрамов тоже нередко используют в качестве источника сил вовсе не варп).

Ариман даже не попытался понять, есть ли у заявлений рунного жреца какие-то основания. Со своей стороны Охтхере живо интересовался практиками Тысячи Сынов, он был открыт и искренне с верховным библиарием, что в итоге подкупило Аримана. Через какое-то время тот начал считать Прядущего Вюрд едва ли не другом, как минимум – верным соратником в исследовании Эмпиреев. Но в действительности Охтхере не интересовало то, как библиарии Тысячи Сынов пользуются псайканой. У него была конкретная цель – он хотел найти доказательства того, что Пятнадцатый практикует колдовство.

Я обязательно сделаю отдельный стрим на эту тему, а сейчас поясню кратко, так как у многих нет чёткого понимания относительно различий между псайканой и колдовством в лоре Вархаммера. Если в двух словах, то псайкана – это способность пси-активного индивида пропускать через себя варп, преобразуя его в целевые действия, как правило – материального плана. Под пси-активным индивидом или псайкером подразумевается человек, от рождения наделённый способностью к манипулированию варпом. Откуда эта способность у людей берётся и не являются ли боевые псайкеры искусственно выведенным подвидом наряду с Навигаторами – это мы обсудим в другой раз.

Что касается колдовства, то к псайкане оно не имеет никакого отношения. Колдун – это человек, не обязательно наделённый психическими способностями. Он тоже манипулирует варпом, но не благодаря своей воле, а с помощью ритуалов и демонических пактов. Ритуал в данном случае представляет собой строгую последовательность физических и ментальных действий, которая резонирует в варпе и заставляет энергию Эмпиреев реагировать соответствующим образом. Эталонный пример псайкера эпохи Ереси – Дион Пром, верховный библиарий Ультрамаринов. Наглядные примеры колдунов – Эреб и Лютер.

В «Сожжении Просперо» Абнетта рунные жрецы много говорят об этих различия, хотя порой относительно самих себя они тоже используют слово «колдун», но лишь в особом контексте. Например, вот фрагмент диалога Охтхере с Каспером Хавсером:

– У тебя есть имя? – спросил вышнеземец.

– У всех есть имена. У некоторых больше одного. Моё – Охтхере Плетущий Вюрд. Я – рунический жрец Амлоди Скарссенссона. Следующий вопрос?

– Кто такой рунический жрец?

– А ты как думаешь?

– Шаман. Тот, кто проводит ритуал.

– Тот, кто потрясает костями. Языческий колдун. Ты едва можешь скрыть нотку превосходства в голосе.

– Нет, я не хотел никого оскорбить, – быстро сказал вышнеземец. Губы жреца изогнулись в неприятной ухмылке.

Очевидно, что Охтхере провоцирует Хавсера, подчёркивая его стереотипное представление о рунических жрецах. А вот как другой рунических жрец, Аун Хельвинтер, поясняет Хавсеру, где его друг, Навид Мурза, взял силы для манипулирования реальностью:

– Правда в том, что твой коллега скорее всего не был псайкером. Он нашёл грубый путь к чему-то ещё. И в этом смысл. Это урок. Способность псайкера не существует сама по себе. Она позволяет нам использовать большую силу. Это всего лишь другой путь к тому же самому «чему-то ещё». Лучший путь. Самый безопасный путь. Но даже на нём есть свои ловушки. Если хочешь, можешь определить малефик как любое колдовство, совершённое без строжайшего псайкерского контроля.

Я не уверен, знал ли Хельвинтер про энунцию, скорее всего – нет. Но в данном случае важнее то, что Аун относит рунных жрецов к псайкерам и подчёркивает губительность любого альтернативного подхода. Интересно, что в дальнейшем Каспер общается на схожие темы с воинами Тысячи Сынов и сам чётко градирует в их действиях колдовство и псайкану. Кстати, свою историю Хавсер рассказывал только Охтхере, который поделился ею с Ариманом, чтобы библиарий больше ему доверял.

В «Тысяче Сынов» Макнилл прямо говорит, что помимо псайканы воины Пятнадцатого легиона занимаются колдовством:

Как один из Свободных Адептов, он достиг значительных вершин мастерства, мог странствовать в эфире, общался с Хранителями, усвоил процедуры вызывания духов и колдовства.

Речь здесь идёт об Аримане. А вот, как сам верховный библиарий говорит о том, чем занимается его легион:

Ариман улыбнулся. Он был доволен, что его Послушник так быстро принял способности Тысячи Сынов. Безоговорочное стремление нового Империума к атеизму и логике заставило многих отказаться от веры в чудеса. Имперское Кредо отрицало эзотерические науки, и, вместо того чтобы принять их как новую форму миропонимания, государство обвинило последователей этих наук в чёрном колдовстве.

В мысли Аримана Макнилл вкладывает важную концепцию, о которой мы не должны забывать ни на минуту, рассуждая о трагедии Тысячи Сынов, – Имперское Кредо не запрещает псайкерство, оно запрещает колдовство. Император хорошо понимает разницу и осознаёт, насколько колдовство опасно, без преувеличения – смертельно опасно. Именно поэтому он позволил Магнусу, Сангвинию и Хану создать Библиариум, чтобы психически одарённые Астартес могли совершенствовать практики псайканы и не лезли в колдовство, которое несёт всему человечеству тотальную угрозу. Удивительно, насколько хорошо это понимали рунические жрецы, но ещё удивительнее, почему они не присоединились к Библиариуму.

Возвращаемся к Охтхере Плетущему Вюрд. Рунный жрец добился доверия Аримана и тот показал ему всё, чем занимается Тысяча Сынов. Разумеется, Охтхере был потрясён. Особенно его поразил тот факт, что воины Пятнадцатого используют демонов как фамильяров. Спорность этого момента сложно переоценить. Ведь тутеларии в итоге вышли из-под контроля, хотя и не все. А дальнейшие события показали, что взаимодействие с тутелариями закономерно является формой колдовства, а не псайканы (это подтверждает хотя бы история Хайона и Гиры).

Так или иначе, Охтхере исполнил миссию, возложенную на него Волчьим Королём, – он собрал доказательную базу для Никейского Собора. Конечно, Русс был в курсе готовящегося «суда над колдуном», однако он не хотел бросаться голословными обвинениями, поэтому и направил Плетущего Вюрд в Пятнадцатый легион. Во время Собора слова Охтхере, изобличающие Тысячу Сынов, легли в основу обвинительного приговора. С этими словами согласился в том числе Мортарион, хотя как раз Бледный Король, судя по его речи, не вполне понимал разницу между псайканой и колдовством.

Подробнее о Никейском Соборе я рассказывал в серии стримов про Пятнадцатый легион. Из «Тысячи Сынов» Макнилла мы знаем, что эти события произошли не без участия Четвёрки. Непосредственно во время слушаний демон Тзинча принял облик Амона (имеется ввиду воин Пятнадцатого, а не Кустодий). Аун Хельвинтер сразился с ним и попытался поймать, но не смог. В тот момент Космическим Волкам и Золотому Воинству некогда было разбираться в происходящем, и у них не было причин предполагать, что перед ними не Амон. На самом деле, даже пойми они, что облик воина принял демон, это привело бы к новым вопросам и вряд ли поспособствовало бы укреплению положения Тысячи Сынов, скорее наоборот. Так или иначе, о ситуации доложили Императору, что стало ещё одним аргументом в пользу полного запрета псайканы.

На самом деле, о предтечах и последствиях Никейского Собора можно говорить ещё долго и этой теме у меня посвящён отдельный стрим. На данный момент важно понять, что Император, который планировал в ближайшее время завершить проект «Паутина», решил перестраховаться. Далеко не все в Империуме понимали разницу между псайканой и колдовством, а это не та тема, которую легко разъяснить на пальцах бессчётным миллиардам. Которую просто невозможно разъяснить таким, как Мортарион, кто столкнулся с самым чудовищным проявлением колдовства и теперь ввиду застарелых душевных ран грёб всех психически активных людей под одну гребёнку.

Но важнее всего то, что обвинения Охтхере были истинны – Сыновья Магнуса действительно занимались не только псайкерством, но и колдовством, хотя отлично знали, что Имперское Кредо его запрещает (на этот счёт я выше привёл показательную цитату Аримана).

Тысячу Сынов можно понять и мы говорили об этом на серии стримов о Пятнадцатом. Но также я хорошо понимаю Космических Волков, которые увидели сами и показали всему Империуму, что Сыновья Магнуса нарушили фундаментальные законы, положенные Императором в основу нового мироустройства.

Это было правдой и это нельзя было оставить без наказания. Четыре примарха прямо высказывались против Магнуса – это были Дорн, Коракс, Мортарион и Русс. Пертурабо и Феррус не присутствовали, но представители Железных Воинов и Железноруких поддержали обвинение. Показательная деталь – Сыны Хорусу сохранили нейтралитет.

Кроме того, из «Пролога к Никее» Аннандейла мы знаем, что Малкадор Сигиллит изучал и псайкану и колдовство. Регент лично убедился в том, насколько опасна псайкана, даже если её пытаются использовать в благих целях. Император же был готов открыть Паутину для человечества, оставалось немного. У него не было времени разбираться в тонкостях вопроса, поэтому он просто запретил любые манипуляции с психическими силами. Исключение составили только навигаторы и астропаты, без которых Империум пока (!) не мог функционировать.

Обратите внимание, что Повелитель Человечества обошёлся с Магнусом мягче, чем многим хотелось бы и чем, возможно, стоило. Ведь он не наказал Алого Короля за колдовство, за то, что тот прямо нарушил имперские законы. Запрет касался всех псайкеров в Империуме, потому что все псайкеры в Империуме были опасны, не только воины Тысячи Сынов. Но гордыня заставила Циклопа думать, что мир вращается вокруг него. Он не сумел прозреть истинные планы Императора, хотя как раз в этом я вижу ошибку не Магнуса, а Повелителя Человечества. Ему следовало рассказать сыну о Паутине.

Хотя Императора тоже можно понять. Он не рассказывал примархам о Паутине, потому что любой из них потенциально мог стать если не союзником, то соглядатаем Хаоса, и Повелитель Человечества отлично это понимал. Это даже было в каком-то смысле закономерным, ведь для их создания использовалась сила Четвёрки. Имея таких врагов, несложно стать параноиком. Император доверял только Сигиллиту и Золотому Воинству. Но это тоже отдельная тема.

Так или иначе, решение было принято и Космические Волки сыграли свою роль. Что касается дальнейшей судьбы Охтхере Плетущего Вюрд, он конечно участвовал в Сожжении Просперо. Охтхере был одним из тех, кто высадился в Великую библиотеку Тизки. Рунный жрец сразил множество Сыновей Магнуса, в их числе был Анкху Анен – один из величайших Корвидов, друг Аримана. Прежде чем убить его, Охтхере выведал у Анкху местонахождение Верховного библиария.

Анен плакал, умирая. Но переживал он не за себя или своих братьев, а за бесценные фолианты, которые на его глазах пожирало пламя. Позже Ариман скажет Охтхере, что Анкху раскрыл рунному жрецу местонахождение Верховного библиария лишь по одной причине – он знал, Ариман убьёт Плетущего Вюрд. И действительно, Охтхере нашёл колдуна и, не раздумывая, бросился в атаку. Однако рунный жрец не представлял для библиария реальной угрозы. Ариман с лёгкостью победил Волка в Эмпиреях и бросил его душу на растерзание хищникам варпа.

Меня этот эпизод из «Тысячи Сынов» Макнилла сильно удивил при первом прочтении. Охтхере не был выдающимся псайкером, однако он оказался достаточно проницателен и хитёр, чтобы обмануть Аримана – на минуточку одного из сильнейших провидцев своей эпохи. Аримана, который из теней дирижировал Осадой Терры (если это вас удивляет, то либо внимательнее читайте книги по Осаде, либо внимательнее смотрите мои стримы;)

Я веду к тому, что Охтхере должен был понимать – у него нет шансов в дуэли с Ариманом. Ариман был несоизмеримо сильнее как псайкер, плюс использовал колдовство. Почему же тогда Плетущий Вюрд намеренно искал Сына Магнуса и вышел с ним на поединок в Море Душ? У нас нет фактов, которые могли бы раскрыть намерения Охтхере или хотя бы косвенно указать на них. Но, учитывая, что рунный жрец совершенно точно не был глупцом, я предполагаю, что он осознанно выступил против Аримана, отлично понимая, что ждёт его душу. И сделал он это потому, что вовсе не был твердолобым варваром, каким его считал Верховный библиарий.

Для Охтхере, как и для любого Космического Волка, верность была превыше всего. Кроме того, Плетущий Вюрд хорошо осознавал опасность колдовства. Полагаю, раз Леман послал его на это задание, они вместе с Сигиллитом вполне могли предварительно поговорить с Охтхере и Регент во время этого разговора рассказал рунному жрецу о том, что ему открылось при событиях, описанных в «Прологе к Никее». Проницательный и эмпатичный Охтхере сумел втереться в доверие к Ариману, а затем предал его. Безусловно, с точки зрения Волка это не было предательством, фактически он исполнял волю Императора. Однако он не мог не понимать, как это будет выглядеть для Аримана и его братьев.

Поэтому рискну предположить, что Охтхере принёс свою душу в жертву гневу Аримана, дабы искупить вину перед Сыном Магнуса. Я считаю, что это вполне вероятный сценарий, учитывая, насколько глубоко Русс переживал те трагические события. Ведь он много месяцев горевал по Магнусу. Охтхере вполне мог перенять больше отцовских черт, чем большинство других Волков.

Безусловно, эта гипотеза не имеет чёткого обоснования, но мне хочется верить, что Плетущий Вюрд решился на бой, в котором не мог победить, именно потому, что не знал, как дальше нести тяжкое бремя навязанного предательства. Пусть даже это не его вина, пусть он всего лишь исполнял свой долг, но мы не можем судить Аримана за жажду отмщения. Очевидно, Охтхере тоже не считал себя вправе осуждать библиария и сделал то, что говорила ему сделать волчья честь.

Милосердие Волка

Ориентировочно в 997-000.М31 47-й Экспедиционный флот под командованием Несущих Слово открыл двойное скопление Причал Ковчега, заселённое авенианцами – развитой околочеловеческой цивилизацией. Авенианцы успешно пережили Долгую Ночь и сохранили немало технологий Золотого Века. Они отказались присоединяться к Империуму.

Несущие Слово из 47-го флота, несмотря на наличие в своих рядах примарха, не обладали достаточной численностью, чтобы самостоятельно привести авенианцев к Согласию военным путём. Тогда Семнадцатый легион обратился за помощью к Шестому, который в свою очередь призвал Пятнадцатый. Именно так – Магнус прибыл по просьбе Русса, причём Волк неоднократно призывал Алого Короля, но тот долгое время игнорировал эти призывы. К тому моменту, когда Циклоп завершил свои дела на Агхору и прибыл в скопление Ковчега, четыре из шести авенианских миров уже были покорены. Волчий Король не явился на официальный приём по случаю прибытия Магнуса – Алого Короля встречал Лоргар, который произвёл впечатление на Тысячу Сынов, так что Фозис Т’Кар впоследствии говорил нём не иначе как «великий примарх».

Главный мир в системе Причал Ковчега носил название Гелиоса, но имперцы дали ему прозвище «Сорокопут» (снежными сорокопутами назывались хищные птиц, которых авенианцы массово использовали в военных действиях). Пятая планета пала довольно быстро, но на Сорокопуте находился Совет Феникса – правящий орган авенийцев. Мир обладал мощной обороной и сильной регулярной армией. Это была непростая кампания, несмотря на объединённую мощь трёх легионов во главе с примархами.

Космические Волки, по мнению Тысячи Сынов, проводили эталонный геноцид и не ставили перед собой другой цели, кроме полного уничтожения цивилизации авенианцев. Несущие Слово не уступали им в рвении и никто здесь не заботился о том, чтобы сохранить знания, которые Причал Ковчега копил тысячелетиями. Три легиона на протяжении шести месяцев планомерно пробивались к Утёсу Феникса, цитадели авенианцев, которую невозможно было разбомбить с орбиты из-за наличия мощных щитов. Космические Волки шли в лобовую, тогда как Тысяча Сынов продвигалась на фланговых направлениях, а Несущие Слово оттягивали на себя дополнительные силы врага и зачищали освобождённые территории.

Русс встретился с Магнусом только у стен Крепости Воронов 93 на подступах к Утёсу Феникса. Как отмечает Ариман, это первая их встреча за тридцать лет. Здесь интересны два момента, первый – описание Русса глазами Аримана:

Казалось невероятным, чтобы перед этим воином мог устоять какой-то противник. В нём Ариман видел грубую, ничем не сдерживаемую силу и неукротимый дух в вечном противоречии со строгой дисциплиной и преданностью долгу. Леман Русс пылал ослепительно-белым огнём, а его аура переливалась невозможными цветами. Световое излучение, исходящее от примарха в Великом Океане, можно было сравнить со вспышкой сверхновой звезды, и Ариман непроизвольно закрыл свой разум от эфира, а потом некоторое время моргал, избавляясь от остаточного изображения, пока его физическое зрение не приспособилось к отсутствию дополнительной информации.

Второй важный момент – это встреча примархов:

– Брат Русс, – произнёс Алый Король, проходя мимо Аримана к Королю Волков.

– Магнус, – откликнулся Леман.

В братском рукопожатии не было ни намека на теплоту. Русс окинул Магнуса взглядом с головы до ног:

– В этом плаще ты похож на наших врагов. Это же перья.

– А может, плащи делают их похожими на меня?

– Всё равно, мне это не нравится. Ты должен от него избавиться. Плащ играет в бою важную роль.

– Я бы мог то же самое сказать об этой облезлой волчьей шкуре.

– Мог бы, но тогда мне придётся тебя убить, – сообщил Русс.

– Попробуй, – предложил Магнус. – Вряд ли тебе это удастся.

– Ты так думаешь?

– Я это знаю.

Их перепалка привела Аримана в ужас. Но вскоре он заметил неуловимую усмешку на губах Русса и озорной блеск в янтарном глазу Магнуса.

Любопытно, но в эту встречу Русс и Магнус действительно напоминают двух братьев, которые уважают друг друга и ребячески подначивают. Но вскоре всё изменится. Точнее – явит себя в истинном обличье. Ведь к тому моменту Охтхере уже достаточно давно находился в легионе Алого Короля, а значит – планы по поиску доказательств того, что Пятнадцатый нарушил Имперское Кредо, были приведены в исполнение. И здесь не играет большой роли, кто именно был автором этих планов – Волчий Король, Сигиллит Терры или сам Повелитель Человечества.

Дальше три легиона объединили силы и пошли на штурм Утёса Феникса. Волки высадились на верхнем уровне города, где располагался Совет Феникса и элита вооружённых сил авенианцев. Сыны Магнуса поддерживали Волков. Лоргар атаковал с нижних уровней и планомерно продвигался вверх. Алому Королю стоило больших трудов уговорить братьев не превращать в пыль каждое здание в городе. На этот счёт в «Тысяче Сынов» есть великолепное замечание:

Если бы не увещевания Магнуса, от города ничего не осталось бы.

Примархи встретились накануне вечером, чтобы обсудить план атаки. И Леману Руссу, и Лоргару не терпелось стереть Утёс Феникса с лица земли, хотя и по совершенно разным причинам. Русс хотел этого только потому, что город осмелился противостоять ему, а Лоргар желал покарать его жителей, поскольку они не слышали об Императоре и это оскорбляло примарха.

Трудно было представить себе трёх братьев, так сильно отличающихся друг от друга: Русс в своей звериной манере, которая, по его мнению, всех обманывала, и Лоргар, чьи манеры были намного сдержаннее, но истинная сущность, скрывавшаяся под этой маской, была недоступна даже для Магнуса. Они проговорили до самой ночи, и каждый пытался настоять на своём.

Интересно, что даже Магнус не в полной мере понимал пределы сил Аврелиана (это в дополнение к двум последним стримам про Уризена). Но сейчас это не имеет значения. Важно то, что во время штурма по городу внезапно прокатилась психическая волна такой мощи, что все воины Тысячи Сынов были на несколько мгновений полностью дезориентированы.

Оказалось, что перед ликом неминуемой гибели Совет Феникса согласился на безоговорочную сдачу, но Великий Волк отказал авенианцам в милосердии. Он приказал продолжить истребление и его стаи бесчинствовали по всему Утёсу. В какой-то момент они наткнулись на Великую библиотеку Гелиосы, которую к тому моменту уже отыскали Сыновья Магнуса. Второе братство Фозиса Т’Кара во главе с Алым Королём выстроилось вокруг библиотеки, чтобы защитить её от Космических Волков, которые намеревались сжечь строение со всем его бесценным содержимым.

К слову – Великая библиотека Гелиосы по форме представляла собой пирамиду, она была выполнена из стекла и серебра, напоминая храмы Просперо. Когда Ариман прибыл на площадь перед библиотекой, Фозис Т’Кар рассказал ему, как Русс издал психический вой, от которого почти все воины из братства атенейцев погибли на месте, а выжившие потеряли рассудок. Теперь через площадь к рядам Тысячи Сынов шёл волчий клин во главе с ярлом Амлоди Скарссеном и Волки не собирались останавливаться.

Они надвигались широкой волной несокрушимой брони, громыхающих щитов и навощенных бород. Воины не бежали, а шли размашистым шагом, их хищные усмешки, обнажавшие клыки, и некоторая неторопливость в движениях свидетельствовали о непоколебимой уверенности в своих силах. Сынам Русса не требовалась скорость, чтобы прорвать строй противника. Им было достаточно боевого мастерства.

Магнус отдал приказ не проливать волчью кровь, поэтому его воины поставили перед наступающими Сыновьями Русса два барьера – кинетический и эфирный. Фенрисийские волки (в смысле – животные) не смогли преодолеть эфирный щит, некоторые из них погибли. Астартес без труда миновали огненную преграду и упёрлись в кинетическую. Металлические щиты вошли в противоборство с психическими, ни одна сторона не хотела отступать.

Ариман призывал Алого Короля прекратить это безумие, но Циклоп, как обычно, считал, что знает лучше других. Хотя надо отдать ему должное – он до последнего настаивал на том, чтобы использовать только кинетические щиты и не вредить Космическим Волкам напрямую. Однако воины Скарссена шаг за шагом продавливали Тысячу Сынов и такими темпами очень скоро добрались бы до библиотеки. Тогда Магнус приказал Хатхору Маату и его павонидам применить биомантию.

Против такого оружия у Волков не было защиты. Их тела отказывались служить воинам, они затряслись в конвульсиях, щиты выпали из рук неудержимых бойцов. Их наступление прекратилось, ряды смешались. В какой-то момент Ариман понял, что павониды начинают убивать воинов Русса и им, павонидам, это нравится. Библиарий остановил Маата, но было поздно – некоторые Волки так и не поднялись с земли. При этом Гастар из павонидов продолжил психическое воздействие на ярла Амлоди. Но не потому что отверг приказ магистра своего братства, а потому что больше не контролировал себя. При этом Амлоди, превозмогая воздействие искусного павонида, сумел подняться с колен.

Ариман повалил Гастара на землю, но он не мог ничего сделать – Перерождение Плоти взяло верх над воином. Более того – скверна начала распространяться от него во все стороны и многие Сыновья Магнуса пали на колени, не в силах сопротивляться влиянию порчи. Ариман с ужасом осознал, что сейчас все они поддадутся Перерождению Плоти. Магнус вышел к Гастару и развёл руки, будто хотел обнять сына. Поражённый тьмой воин двинулся навстречу отцу. Сложно сказать, что собирался сделать Магнус, но очевидно, что он не мог помочь Гастару, разве что – облегчить его страдания.

Однако внезапно появившийся Волчий Король решил, что есть путь проще и безопаснее. Он выстрелил Гастару в грудь из болтера, уничтожив сердца воина. Русс и Магнус молча двинулись навстречу друг другу, подняв своё оружие. Ариман хотел остановить их, но понял, что это не в его силах. Причём колдун отметил, что в этот момент обоими примархами движет «стремление убить». К счастью, неподалёку находился тот единственный человек, который мог остановить Королей – Волчьего и Алого.

В ослепительной вспышке между двумя братьями возник третий – Лоргар. Он сумел усмирить гнев Русса, напомнив ему про Дулан. Их разговор интересен целиком, но здесь я обращу ваше внимание на единственную деталь, слишком часто упускаемую:

– Прочь с дороги, Лоргар! – грубо рявкнул Русс, на мгновение сбросив маску ледяного спокойствия. – Тебя это не касается.

– Два моих брата собираются зарезать друг друга. Как же это может меня не касаться? – удивился Лоргар.

– Уйди с моего пути, – повторил Русс и стиснул обернутую шкурой рукоять меча. – Или...

– Что? Меня ты тоже убьешь?

Русс нерешительно остановился, и Лоргар подошёл к нему ближе.

Что значит «тоже» в словах Уризена? Принято считать, что он имеет ввиду, мол, сейчас Русс убьёт Магнуса, а потом и его, Аврелиана. Но мне кажется, что Лоргар Макнилла действует тоньше, напоминая о событиях, когда Леман действительно убил кого-то из братьев. И это его заявление заставляет Волчьего Короля остановиться. Почему? В тот момент Аврелиан ещё не ведал о том, что Русс вступился за него перед Императором. Или же, как обычно, Золотой только делал вид? Так или иначе, он определённо очень хорошо знал Русса и знал, как заставить Владыку Фенриса что-то делать. Или чего-то не делать.

Меня здесь смутил сам факт замешательства Волка. Я не могу представить ситуации, чтобы любой другой примарх задал Руссу тот же вопрос («Меня ты тоже убьёшь?») и в ответ Леман «нерешительно остановился». Похоже, Русс действительно что-то знал о Лоргаре. Или братья были ближе, чем принято считать.

Так или иначе, Великий Волк принимает решение о том, что пара книжек на захудалом мирке не стоит того, чтобы начинать войну между двумя легионами. Он спешно покидает Сорокопут и для хроникёров не происходит ничего сверхъестественного – Космические Волки, участвовавшие в кампании с самого начала, усмирили Причал Ковчега, обезглавили врага и отправились на другой фронт. Алый Король получил, что хотел, – бесценные знания авенианцев. Несущие Слово тоже остались в плюсе, покорив дерзкую цивилизацию и понастроив на мирах Ковчега золотые статуи Императору.

В действительности, Сорокопут положил начало событиям, которые закончатся на пылающем Просперо. Во-первых, Космические Волки стали свидетелями Перерождения Плоти и Русс вспомнит об этом во время Собора на Никее, предоставив ещё один аргумент против Тысячи Сынов. Он заявит, что мутация Сыновей Магнуса является следствием используемого ими колдовства, и будет не так уж далёк от истины. Только для Тысячи Сынов окажется губительно не колдовство, а любое применение психических сил. Это будет наглядно показано в последующих событиях (взять хотя бы историю Арвиды).

Во-вторых (и в главных – для Русса), павониды Магнуса пролили волчью кровь. Мы точно не знаем, сколько Волков тогда погибло, вероятно – десятки. Да, Алый Король не виноват напрямую – воины Хатхора Маата просто не сдержались, когда следовало проявить больше самоконтроля. Но именно поэтому Циклоп виноват косвенно – ведь он в ответе за то, что его сыновьям не хватило дисциплины и они поддались соблазнам могущества, что дарует Море Эмпиреев.

Однако есть во всей этой истории большое белое пятно. Почему Русс так яро обвинял Магнуса в убийстве Волков, хотя сам несколькими минутами ранее убил десятки, а может и сотни атенейцев своим психическим рёвом? Причём Магнус не парирует нападки брата этим фактом. Получается, он не знает или не уверен, кто убил его сыновей. Мы же знаем это только благодаря Ариману, который сам не смог идентифицировать происхождение психической ударной волны.

На Русса подумал Балек Утизаар, атенеец. В дальнейшем, когда Ариман встретил Фозиса Т’Кара у Великой библиотеки Гелиосы, он прямо спросил о Лемане. Т’Кар кивнул, но сказал «весьма вероятно», то есть он тоже не был уверен. И вообще, в этом эпизоде нет ни одного подтверждения тому, что Утизаар и Т’Кар были правы. Русс приходит, как ни в чём не бывало и не использует против Тысячи Сынов никаких психических сил. Хотя мы знаем, что он действительно может испускать пси-волны, но они калечат тела и металл, одновременно усиливая Космических Волков. Нам неизвестно, что способность Русса как-то влияла на псайкеров.

Главным аргументом в пользу того, что источником психической волны был не Волчий Король, я считаю позицию Магнуса, который даже не заикнулся об этом. Но кто тогда убил атенейцев? Вероятно, сам Циклоп не был в этом до конца уверен, поэтому молчал. Но догадывался. На мой взгляд, это могла быть только Четвёрка, которая с самого начала имела чёткое намерение заставить Шестой и Пятнадцатый сойтись в бою. Об этом Тзинч (вероятно) подробно рассказывает Касперу Хавсеру в финале «Сожжения Просперо», вот один из фрагментов их диалога:

Две основные преграды для моего торжества – это Сыны Просперо и Волки Фенриса. Первые – единственный легион, чьих познаний достаточно, чтобы остановить меня путём колдовства; вторые – единственный легион, который достаточно опасен, чтобы представлять существенную военную угрозу. Колдуны Императора и палачи Императора. Мне не хотелось сталкиваться с ними в будущем, поэтому я не пожалел времени и сил, чтобы стравить их между собой.

Бог перемен признаётся Хавсеру, что давно ведёт эту игру, из тени управляя ходом событий. Он пестовал недоверие между Руссом и Магнусом, заставлял их принимать решения, что в итоге привели к событиям, которые в хрониках назовут Сожжением Просперо. Так что на Сорокопуте были обмануты все – и Волки, и Колдуны. Фанатики (имею ввиду Несущих Слово) тогда занимались своими делами и на них не обратили внимания. А стоило бы. Ирония ситуации в том, что Четвёрка великолепно спланировала Ересь, но упустила из виду Лоргара, учение которого через десять тысяч лет станет единственным оружием Империума в борьбе с Хаосом.

Что до Космических Волков, после Приюта Ковчега они провели ещё несколько кампаний в разных частях галактики, пока не получили приказ от Хоруса Луперкаля. Приказ присоединиться к Обвинительному Воинству Кустодиев и Сестёр Безмолвия, которые направлялись на Просперо, чтобы призвать Магнуса к ответу за его предательство. К тому моменту Алый Король уже совершил фатальную ошибку – он критически повредил Золотой Трон и открыл демонам путь в Паутину. Но Волки ничего этого не знали, как не знали и того, что воля Воителя больше не являлась продолжением воли Повелителя Человечества. Но этот разговор мы продолжил в следующий раз…

На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!