Дети Императора: Проклятье в отражении
Эйдолон: Совершенное предательство
Происхождение Эйдолона неизвестно. Он родился на Терре, был рекрутирован в Третий легион и долгое время сражался подле Императора, нередко оглашая его волю во время дипломатических миссий к вождям техноварваров и лидерам других Легионес Астартес. Эйдолону повезло – он оказался среди двухсот воинов, переживших Селенарский саботаж.
Когда Император обнаружил Кемос, Эйдолон был в числе тех, кто с благоговением и надежной встретил своего прародителя. Гены Фулгрима позволили остановить вырождение в легионе. Но Дети Императора были ещё слишком малочисленны, чтобы вести собственные кампании. Поэтому Феникса, Эйдолона и остальных воинов Третьего направили в ряды Лунных Волков под крыло Луперкаля.
Эйдолон был первым, кого Фулгрим лично повысил до ротного капитана. Затем он стал первым лорд-командором и его полный титул звучал как «Лорд-командор Примус». Мы мало что знаем о том периоде, но нам точно известно, что тогда Эйдолон аккумулировал в себе всё лучшее от Детей Императора. Он был великолепным воином, настолько ярким и умелым, что его имя стояло в одном ряду с именами Ралдорона и Сигизмунда. В то же время его считали одним из лучших стратегов среди Астартес.
Эйдолон буквально преклонялся перед своим отцом, считая его абсолютным и непогрешимым образцом. Он даже заказал пейзаж Кемоса у легендарного живописца Келана Роже и повесил картину над кроватью. Фактически с момента появления Фулгрима Эйдолон был старшим командующим после примарха и оставался на этой должности вплоть до событий над Призматикой V, которые произойдут спустя 75 лет…
Лорд-командор каждую минуту своей жизни старался доказать, что оказанная ему великая честь заслужена и он не зря стоит по правую руку от примарха. Он бесконечно тренировался, стремился участвовать во всех кампаниях. При этом Эйдолон никогда не оставался за линией боевого соприкосновения, даже если для него, как для командира высшего эшелона, это диктовала стратегическая необходимость. Лорд-командор во всех битвах лично возглавлял своих воинов, сражаясь на острие атакующего фронта.
Любопытно отметить, что с течением времени отношение Эйдолона к отцу становилось всё фамильярнее. Незадолго до Лаэранской кампании он уже начал открыто перебивать его. Впрочем, Феникс, с трудом подавляя гнев от таких выходок Эйдолона, не наказывал лорд-командора. Сложно сказать, что являлось тому причиной. Вероятно, Фулгрим ценил лидерские качества своего ставленника. Кроме того, для примарха немалую роль играл тот факт, что он сам вознёс Эйдолона. А значит, если лорд-командор подвергнется порицанию, это бросит тень и на его покровителя.
Эйдолон не любил покидать отца и легион. При прочих равных он предпочитал сражаться плечом к плечу с остальными своими братьями и на виду у Фениксийца. Несомненно, это стремление было продиктовано в том числе тем, чтобы раз за разом подчёркивать свой авторитет и превосходство. Тогда Эйдолон имел прозвище Образцовый и хотел ему соответствовать чуть больше, чем полностью. Он действительно был хорош в бою и стратегии, никогда не сталкивался с противниками, которых не смог бы победить.
В 002.М31 многое изменилось для Эйдолона и всех Детей Императора. Они прибыли к Лаэрану и открыли цивилизацию ксеносов, которая посмела претендовать на совершенство. Фулгрим впал в ярость, считая это святотатством. Ибо, по его убеждению, лишь Человечество могло быть удостоено титула совершенной расы, пусть даже не сейчас, а в далёком будущем. Примарх стремительно начал полномасштабную кампанию против лаэров.
Технически Очищением Лаэрана должен был командовать Эйдолон, потому что он являлся старшим лорд-командором, а речь шла о кампании, в которой планировалось задействовать все доступные силы легиона. Однако у Детей Императора существовала любопытная традиция – лорд-командоры брали на себя бремя командования легионом по очереди. А так как Эйдолон руководил Третьим во время покорения Двадцать Восемь Два, на Лаэране очередь перешла к Веспасиану, который являлся Лорд-командором Секундус.
К сожалению, мы практически ничего не знаем о Двадцать Восемь Два. Эта кампания началась сразу после Визаса и стала первой крупномасштабной битвой, в которой Третий легион участвовал как самостоятельная сила, без поддержки братских легионов. В хрониках говорится, что Двадцать Восемь Два был жутким болотистым миром, населённым насекомоподобными ксеносами. Эйдолон провёл кампанию рутинно и истребил чужаков. В битвах также принимал участие Люций, который в качестве трофея забрал с собой бедренную кость сражённого им ксеноса.
На самом деле, большой вопрос вызывает тот факт, почему Фулгрим не взял Эйдолона на Визас. Ведь тогда он включил в состав группы самых сильных и умелых воинов. Например, лорд-командора Абдемона, который также был известен как умелый дуэлянт и великолепный стратег. Параллельно мы не можем не задаться вопросом, почему на планету мечников Феникс не взял своего лучшего мечника – Тессерия Акурдуану (это было за 17 лет до Гардинаала, то есть Тессерий жил и здравствовал). Могу лишь предположить, что они оба – Эйдолон и Акурдуана – сражались тогда в другой кампании и их нельзя было отозвать.
С другой стороны, можно предположить, что Фулгрим больше доверял Абдемону, его опыту. Ведь этот воин был героем Проксимы, где Дети Императора спасли Повелителя Человечества от гибели. А поединок Абдемона с чемпионом Катаров вошёл во все известные хроники. В тот момент послужной список Абдемона вполне мог быть ярче, чем у Эйдолона. Но тогда неясно, почему именно Эйдолон был назначен Примусом. В общем, тут много возможностей, включая банальную несогласованность авторов.
Так или иначе, во время Очищения Лаэрана Эйдолона не находился в легионе. По приказу Воителя, он вместе с элитной ротой, в которую также вошли Люций и Тарвиц, был направлен в Пояс Сатира, чтобы убедиться в верности недавно приведённых к Согласию миров. Лорда-командора это отнюдь не радовало, но он понимал, что волю Луперкаля нужно исполнить, а сам Фулгрим нужен здесь, в системе Лаэран. Но прежде, чем покинуть флот, Эйдолон кое-что сделал:
– Ты знаешь, что я должен отправиться на «Гордом Сердце» к Поясу Сатира с «миротворческой миссией»?
– Да, конечно. Это не самая славная, но необходимая работа – убедить планетарных губернаторов в точности соблюдать Законы Императора.
– Эта «работа» просто позорна! – сорвался Эйдолон. – Лучше бы мне приказали выбросить свою храбрость и талант полководца в помойную яму!
– Пусть так, но что же требуется от меня? – спросил Фабий. – Вы ведь не без причины лично пришли сюда?
– Ты не ошибся, Апотекарий, – уже спокойнее ответил лорд-командор, и положив руку на плечо Байла, повёл его вглубь секретной лаборатории. – Фулгрим объяснил мне, в чем состоит цель твоих… экспериментов. И, хоть мне не нравятся методы, которыми ты рассчитываешь достичь её, я обязан выполнять любые поручения примарха.
– Даже отправляющего вас на «миротворческие миссии»?
– Да. Но я поклялся себе, что подобное не повторится. Итак, напоследок спрошу ещё раз: твоя работа позволит улучшить физиологию Астартес? Да или нет?
– Я верю в это, – искренне ответил Фабий. – Пока прошло совсем немного времени с тех пор, как я впервые прикоснулся к тайне геносемени, но когда эксперименты завершатся… Все его секреты будут раскрыты.
– Тогда, по возвращению из Пояса Сатира, я приду в эту лабораторию, и ты начнёшь улучшать Детей Императора с меня. Я должен быть самым сильным, быстрым и смертоносным! Я должен стать настоящей правой рукой примарха! Приступай, апотекарий, а я прослежу, чтобы ты ни в чем не нуждался, – пообещал Эйдолон.
Этот диалог многое говорит о лорд-командоре. Мы видим, что он, как и все Дети Императора, истово стремится к совершенству. При этом воин демонстрирует абсолютную преданность отцу. И хотя Эйдолон не поддерживает запретные эксперименты Байла, он согласен помочь ему, потому что таков приказ Фулгрима. И если уж Феникс намерен улучшать своих Астартес, Эйдолон решил, что должен стать первым. Безусловно, одна из причин кроется в его тщеславии, на это приведённый диалог тоже указывает. Но дело не только в гордости лорд-командора. Он любит отца и готов на всё, чтобы тот не сомневался в своём Примусе. На всё. Даже нарушить волю Императора.
Мы точно не знаем, что Эйдолон делал в Поясе Сатира, но когда он вернулся, в «Фулгриме» Макнилла используется фраза «карательно-миротворческий поход». Вероятно, роте лорд-командора всё же пришлось повоевать. Но он не сразу прибыл во флот Третьего легиона. Прежде Эйдолон получил призыв о помощи от Кровавых Ангелов, которые потеряли три роты на Урисарахе, который впоследствии стал известен как Убийца. Я подробно рассказывал об этой кампании на предыдущих стримах про Детей Императора. Если кратко, Эйдолон повторил ошибку Китаса Фрома из Девятого. Три роты Фрома пали, рота Эйдолона тоже погибла бы, но к ним на помощь пришли Лунные Волки. Впоследствии эту кампанию вели Хорус с Сангвинием, а Эйдолон отправился к Фулгриму.
Интересно отметить, что когда Лунные Волки прибыли на Убийцу, Тарик Торгаддон довольно жёстко отчитал Эйдолона за тактические ошибки во время высадки. Пристыженному лорд-командору нечего было возразить. Наблюдавший за ним Тарвиц в тот момент думал о том, что уважает Эйдолона, но скорее из чувства долга. Позже лорд-командор некоторое время повоевал вместе с Лунными Волками и сумел вернуть их расположение, учтя ошибки прошлого. Тем не менее, в его собственном легионе авторитет Примуса был отнюдь не безупречным. Он привечал Люция, который его поддерживал. Как и Тарвиц, для которого субординация всегда стояла на первом месте. Но некоторые ротные капитаны вроде Соломона Деметера недолюбливали Эйдолона и не стеснялись об этом говорить.
Так или иначе, когда лорд-командор вернулся во флот, он сразу направился на свой крейсер «Андрониус», где в апотекарионе трудился Байл. Фабий накачал Эйдолона наркотиками и только потом рассказал, что собирается вживить ему в шею орган, разработанный на основе биологии Лаэров. Эйдолон пришёл в ярость, он закричал, что убьёт Байла, если тот попытается имплантировать ему эту мерзость. Но воин был обездвижен и уже не мог ничего поделать, а Паук выполнял приказ примарха…
Вскоре с Фулгримом связался Эльдрад Ультран и примарх согласился на встречу. Вместе с ним отправилась верхушка легиона, включая Эйдолона. Когда Ультран обратился к примарху всего лишь по имени, лорд-командор резко поправил его: «Лорд Фулгрим! Повелитель Детей Император!» Позже только Эйдолон и Соломон не стали есть пищу, предложенную эльдарами, тогда как Веспасиан, Марий и остальные, даже Феникс, не отказались. Когда развернулась битва, лорд-командор впервые воспользовался органом, который в него имплантировал Фабий. Он издал парализующий крик, оглушив троих эльдар, а затем без лишних трудностей добил их своим молотом.
После того сражения Эйдолон лично убедился в том, что работа Байла даёт потрясающие результаты. Он многим дал совет обратиться к Пауку, если они хотят стать ещё смертоноснее. Одним из первых к Фабию пришёл Марий, но о нём мы поговорим позже. Важно отметить, что именно с Эйдолона началась тотальная модификация легиона. Которая по очевидным причинам в первое время держалась в секрете. И если сам лорд-командор сначала ненавидел себя и Паука за произошедшие, то очень скоро он понял, что его отец не ошибся, позволив апотекарию проводить запретные эксперименты.
Сложно сказать, в какой момент демон Слаанеш, уже начавший развращать Третий легион, добрался до Эйдолона. Когда флот Детей Императора по приказу Воителя прибыл к Аурее, он приблизился к кораблям Лунных Волков с тыла. Феникс тогда ещё сохранял достаточно свободны воли и разума, чтобы какой-то частью своего сознания увидеть происходящее в истинном свете. Он почти поверил Ультрану и готов был открыть огонь. Если бы Фулгрим сделал это, флот Шестнадцатого был бы почти полностью уничтожен в считанные минуты. Но… внезапно появился Эйдолон и передал отцу Лаэранский клинок. Причём лорд-командор говорит, что Фулгрим сам послал за ним, однако примарх этого не помнил.
Действовал ли Эйдолон по указке демона? Возможно, как и Феникс, он сам не понимал, что творит? Думаю, отчасти верны оба варианта, ведь Лаэранское зло к тому моменту уже проникло в сердца и души большинства Детей Императора. Демон подчинял их прародителя и сыновьям Фениксийца ничего не оставалась, как последовать за своим эталоном. Позже для встречи с лидерами Ауреанской Технократии Фулгрим возьмёт с собой Эйдолона и Байла, хотя сам он не вполне осознавал причину этого решения.
Вскоре Эйдолон снова отделился от основного флота Детей Императора. По приказу Луперкаля он с небольшим контингентом Третьего направился в систему Исстван, тогда как Фулгрим повёл остальную часть легиона на помощь Железноруким. К тому моменту лорд-командор уже знал о планах Хоруса и об участии своего отца в этих планах. Он в полной мере поддержал решение Феникса и отбыл сразу же, как только получил весть от Воителя. Тот благоволил лорд-командору и Эйдолон не собирался его расстраивать. Тем более, что совместная кампания с Феррусом Манусом не предвещала ничего интересного.
События Исстванской Чистки я не буду пересказывать, так как уже говорил о них на предыдущих стримах. Достаточно упомянуть, что Эйдолон закономерно не вошёл в состав первой волны, он высадился только после того, как стало известно, что часть лоялистов пережила вирусную бомбардировку. Лорд-командор командовал осадой Дворца Регента, где засели Тарвиц, Деметер, Локен и другие лидеры войск, сохранивших верность Трону. Эйдолон без труда сокрушил внешнюю оборону, но так и не смог приблизиться к стенам Дворца. Шли месяцы, а ему всё не удавалось взять верх.
А потом Люций убил Чармосиана и через его шлем связался с Эйдолоном. Он хотел вернуться в легион и готов был открыть предателям брешь в обороне Дворца. Мечник напал на группу из тридцати лоялистов и вместе с Деметером убил их. Затем Люций прикончил Соломона и передал Эйдолону информацию о том, что Дворец уязвим. Вскоре Дети Императора уже были на территории лоялистов. Чем всё это закончилось, мы отлично знаем. Эйдолон сдержал слово и принял Люция обратно.
Тут нужно отметить, что лорд-командор в свойственной ему манере отправлял в головной флот Детей Императора великолепные рапорты о том, что его элитная рота снискала себе неувядающую славу на Исстване III. Эйдолон вообще был отличным оратором и умел виртуозно врать. Парой фраз он легко мог превратить тотальный крах в сияющий триумф. Причём ему верили даже его собственные братья вроде Каэсорона и Вайросеана. Впрочем, тот же Веспасиан отлично видел натуру лорд-командора, поэтому и не доверял ему.
К моменту «Маравильи» Эйдолон вернулся к отцу и присутствовал в «Ла Фениче» во время постановки. Для него, как и для многих Детей Императора, это стало последним шагом за край бездны. Дальше был Исстван V, где Дети Императора базировались в Ургалльской крепости вместе с Гвардией Смерти, Сынами Хоруса и Пожирателями Миров. Эйдолон и Люций сражались плечом к плечу в первых рядах. После бойни лорд-командор сильно изменился. Вот, как его видит Люций:
Подошёл лорд-коммандор, с лицом, напоминающим восковую маску, натянутую на угловатые кости. Пустые стеклянные глаза пренебрежительно уставились на ближайшую гору трупов.
Очевидно, к тому моменту от изначального Эйдолона мало что осталось. По крайней мере, если говорить о внешности. Лорд-командор по-прежнему был верен своему отцу, но он не вполне понимал, кем стал Феникс, какую силу он обрёл в союзе с Лаэранским демоном.
После Исствана V Луперкаль направил Детей Императора на Марс, чтобы они помогли Кельбор Халу. Но вместо этого Фулгрим приказал флоту выдвигаться к Призматике V. На Военном Совете Эйдолон позволил себе лишнее – он усомнился в решении примарха, высказавшись в духе того, что они поклялись исполнять приказы Воителя. И если раньше Феникс прощал Примусу подобное, то в этот раз он попросту убил его. Причём анатамом, демоническим клинком.
Фабию Байлу чудом удалось пришить голову Эйдолона к телу, буквально. Не вполне понятно, как именно он вернул лорд-командора к жизни, ведь тот был мёртв во всех отношениях, это признавал и Паук. Сам он считал, что возвращение Эйдолона из мёртвых – всецело его заслуга. В этом смысле он противопоставлял Эйдолона Люцию, который воскрес без участия Фабия. Причём Фабий относился к этому скептически, не желая признавать, что попросту не знает, почему Люций снова дышит. Впрочем, насчёт Эйдолона тоже всё не однозначно. Байл не сомневался в себе, но лорд-командор полагал, что его вернул Слаанеш. Однако из мира мёртвых воин пришёл отнюдь не таким, как был прежде.
Жестокий и стремительный убийца, как и раньше, но временами тело воина переставало служить ему. Конечности конвульсивно дёргались и это мешало в бою. Кроме того, он не мог нормально ходить и даже стоять прямо. Из-за этого Фулгрим отослал Эйдолона от себя, приказав лорд-командору не показываться ему на глаза. Это приводило Эйдолона в замешательство и вызывало неконтролируемые всплески ярости. Но, несмотря ни на что, он продолжал искать благосклонности отца. Свой гнев бывший Примус выплёскивал в тренировочных клетках, пока Паук неожиданно не рассказал ему о том, что, возможно, есть шанс избавить лорд-командора от странного недуга.
Фабий поведал о контрольной группе Детей Императора, которую он выслал с Терры в период Селенарской чумы. Чтобы помочь Эйдолону, Байлу нужен был чистый генотип Третьего легиона и он мог получить его только у тех воинов. Эйдолон сразу же ухватился за эту возможность и они с Пауком отправились к планете, где Фабий оставил контрольную группу. Но там обнаружилось лишь несколько могил. На обратном пути корабль Эйдолона самопроизвольно вышел из варпа вблизи мира, на котором находился отряд лоялистов, включая последнего «чистого» легионера Детей Императора, сержанта Ракомона.
Лорд-командор высадился на планету вместе с отрядом какофонов под командованием Карнолона Горраджера. Почти все какофоны пали в бою с лоялистами, а Горраджера Эйдолон убил собственными руками в приступе гнева, потому что тот осмелился усомниться в его приказах. Лорд-командор и сам увидел в этом тёмную иронию – он поступил с Карнолоном так же, как с ним самим совсем недавно поступил Фулгрим. В этот момент, глядя на дело рук своих, Эйдолон начал смутно о чём-то догадываться, но осознал это лишь после того, как сразил Ракомона.
Он должен был доставить Байлу прогеноиды лояльного сержанта, но вместо этого раздавил их в кулаке. Эйдолон принял свою судьбу и покровительство Слаанеш. Он понял, что Принц Удовольствий вернул его в мир живых вовсе не ущербным, как могло показаться со стороны. На самом деле, он сделал Эйдолона гораздо более сильным и стойким. До этой битвы с лоялистами лорд-командор не знал о своих новых способностях, теперь же он убедился в том, что покровительство Хаоса не исказило его, а одарило. Поэтому дальше Воскресший безоговорочно последовал за Фулгримом на Ийдрис, где Феникс и его легион пережили свой апофеоз, всецело отдавшись демонам.
После Ийдриса Дети Императора раскололись на несколько группировок, потому что Фулгрим отказался руководить легионом. Эйдолон увидел в этом возможность для себя. В какой-то момент он даже допустил богохульную мысль о том, что ему, Эйдолону Воскресшему, суждено занять место примарха. Тем более, что почти треть легиона согласилась следовать за ним. С такой силой лорд-командор был способен на многое и он решил это доказать, начав охоту за Белыми Шрамами, которые недавно покинули Чондакс.
Это длительное противостояние состояло из многочисленных локальных столкновений. Где-то верх брали Шрамы, где-то – Эйдолон. Но у Воскресшего было неоспоримое преимущество – он не торопился и знал, куда стремится Хан – на Терру. Поэтому, когда группировка Пятого легиона во главе с Джагатаем двинулась к Калиевым вратам, лорд-командор не сомневался в том, что нужно делать. В той битве Эйдолон сразил Цинь Са, хотя думал, что убил примарха Белых Шрамов. В действительности, Хан переиграл Эйдолона и получил шанс прорваться к Терре благодаря Тёмному Стеклу.
Осознав это, Воскресший объединился с Мортарионом и они нагнали Шрамов у Катуллуса. Это колоссальное сражение внесло значительное опустошение в ряды всех трёх легионов. Тем не менее, результат справедливо определить как стратегическую победу лоялистов. Потому что Хану удалось попасть в Паутину и благодаря Арвиде достигнуть Терры. Что касается Эйдолона, он не смог получить голову Джагатая, однако сидеть без дела лорд-командору не пришлось. Мортарион отправил его на поиски Каласа Тифона, которого Эйдолон должен был вернуть в лоно родного легиона.
Разумеется, Тифона он не нашёл, да и не мог найти. Зато враг проявил себя внутри легиона. Не всех устраивало то, что Эйдолон командует уже большей частью Детей Императора и вроде бы действительно метит на место примарха. Другой лорд-командор по имени Архориан, был отличным воином и умелым тактиком. Он верил, что Фулгрим вскоре вернётся к легиону, а с амбициями Эйдолона пора кончать. Архориан пригласил Воскресшего на Военный совет, чтобы обсудить судьбу Детей Императора. Они условились встретиться на планете Хорвия, где Архориан устроил засаду. Но Эйдолон перехитрил его, подготовив контр-засаду. Таким образом, когда Архориан высвободил волну химикатов, которая должна была уничтожить Эйдолона и всё живое вокруг, Воскресший не только выстоял. Вместе со своими какофонами воспроизвёл сокрушительную шумовую атаку, буквально разорвавшую на куски Архориана и его терминаторов.
Вскоре после этих событий Лоргар усмирил Фулгрима, надел на него поводок и заставил призвать к себе сыновей. Эйдолон отозвался первым и привёл с собой большую часть легиона. Сначала он намеревался присоединиться к восстанию Лоргара, потому что у его Феникса не было выбора. Но когда оказалось, что Четвёрка в лице Актейи смешала планы Аврелиану, Воскресший тут же перешёл на сторону Луперкаля вместе с отцом. Тут всё закономерно. Эйдолон всегда следовал за своим прародителем, для него в мире не было другого ориентира.
Позже он принял участие в Осаде Терры, командуя основной группировкой Детей Императора. Впрочем, это не помешало Третьему расползтись по всей планете, занимаясь чем угодно, кроме штурма Дворца. В какой-то момент Абаддон убедил Эйдолона присоединиться к атаке на Сатурнианские врата. Лорд-командору ценой неимоверных усилий (по его собственным словам) удалось сделать так, чтобы Фулгрим возглавил штурм, поведя за собой всех сыновей. Как мы отлично знаем, Сатурнианские врата оказались ловушкой и предатели потерпели поражение. Во время боя на внешней стене Эйдолон убивал лоялистов десятками и являл собой воплощённую смерть. Но затем он столкнулся с Сигизмундом и Храмовник сбросил лорд-командора со стены.
О дальнейшем участии Эйдолона в Осаде Терры мы ничего не знаем. Очевидно, он отступил в Око Ужаса вместе с основным контингентом Детей Императора. Дальше, во время Войн Легионов, Третий тотально доминировал в Оке, пока вернувшийся Абаддон не уничтожил Гармонию, базу сыновей Феникса и самую мощную крепость в изменённом пространстве. Что интересно – Эйдолон в тех событиях не участвовал. Как и Фулгрим. Неизвестно, где они оба находились в тот момент.
Эйдолон вернулся в 764.М34 и восстановил базу на Гармонии. Он основал так называемый Конклав Феникса, в который вошли лидеры Третьего легиона – сам Эйдолон, Люций, Юлий Каэсорон, Флавий Алкенекс и Касперос Тельмар. Лорд-командор рассказал Конклаву, что ему было видение. В этом видении к воину пришёл Фулгрим и приказал собрать тех Детей Императора, кто ещё помнит свою истинную цель – стремление к совершенству. Эйдолон провозгласил, что задача Конклава состоит в том, чтобы объединить Третий легион, и тогда отец вернётся к ним. Многие поверили Воскресшему. Фабий Байл отказался участвовать в авантюре, заявив, что рассказ о видении – выдумка Эйдолона.
Так или иначе, в настоящий момент лорд-командор снова собрал под своей дланью самую большую группировку Детей Императора. Он состоит в союзе с Абаддоном Разорителем, участвует в Чёрных крестовых походах и регулярно проводит собственные кампании против Империума. Как и десять тысяч лет назад, Эйдолон по-прежнему сражается громовым молотом «Слава Вечности». Этот молот ему вручил Фулгрим, когда Эйдолон получил звание лорд-командора. И даже если Воскресший солгал о своём видении, он сам, похоже, искренне верит, что Феникс вернётся к своим сыновьям. И как только это произойдёт, мы можем не сомневаться, кто будет стоять по правую руку Избранника Слаанеш…
Есть ли у Эйдолона хоть какие-то черты, которые могут нам импонировать? На мой взгляд, маловероятно. По лору, если он и имел выдающиеся личностные качества, то к тому моменту, когда мы его встречаем, лорд-командор едва ли их сохранил. Да, он считался отличным воином и великолепным командиром. Но мы почти не видели его стратегических побед. Хотя, вероятно, это лишь потому, что в большинстве книг с его участием он выступает антагонистом. И в этом смысле Эйдолон – совершенен.
Я не зря назвал его историю «совершенное предательство». Лорд-командор ни минуты не сомневался, для него выбор вообще не стоял. Он мог дерзить и даже перечить Фулгриму, но его любовь к генетическому прародителю неоспорима. Эйдолон всегда хранил абсолютную верность примарху и пошёл за ним в ад. В этом контексте Лорд-командор Примус похож на Кхарна, который тоже предал, потому что был предан. Но если у Кхарна мы без труда можем найти явные положительные черты, у Эйдолона их попросту нет. Он горделив и жесток, потому что таков его путь.
Фактически у лорд-командора не было выбора, судьба обрекла его на предательство. Сражайся он во имя Империума, мы вполне могли бы простить ему заносчивость и нарциссизм. В конце концов, он никогда не был трусом и слишком многие воины шли за ним, несмотря ни на что.
Конечно, имя персонажа говорящее. В древнегреческой литературе эйдолонами называли духов-двойников живых или умерших людей. Этот образ оставил глубокий след в мировой культуре и философии – от одноименного стихотворения Уолтера Уитмена до «Тайной Доктрины» Блаватской. Но на мой взгляд, уместнее всего вспомнить стихотворение Эдгара Алана По «Страна грёз», где описывается проклятый рай «для скорбящих сердец легионов», которым правит «ночь в обличье Эйдолона». В стихотворении легко угадывается место вне времени и пространства, куда, согласно Книге Еноха, были сосланы падшие ангелы-архонты. Эта метфора как нельзя лучше описывает удел Третьего легиона и его печально известного Лорд-командора Примус.
Марий Вайросеан: Гармония смерти
Мы почти ничего не знаем о послужном списке Вайросеана до кампаний, предварявших Ересь Хоруса. Он был одним из старейших воинов в легионе, заслуженным ветераном и закалённым боевым офицером. Когда мы встречаем Мария, он командует Третьей ротой Детей Императора и пользуется исключительным уважением других капитанов. В частности, дружеские узы связывали его с Соломоном Деметером.
Марий Вайросеан стремился к совершенству во всём, как и другие воины его легиона. Но была у капитана одна отличительная черта. Если большинство Детей Императора видели в совершенстве самоцель, Вайросен наслаждался каждым шагом на пути к нему. Он был искренне счастлив, когда учился новому или достигал поставленных целей. С другой стороны, Марий считал, что должен всего достичь сам и того же он требовал он своих бойцов.
Сама мысль о том, что в чём-то он недостаточно хорош буквально вызывала у Мария физические мучения. Поэтому он был идеалистичен и скрупулёзен донельзя. Каждый свой шаг он рассчитывал заранее, готовился ко всем возможным вариантам развития событий. Интересно отметить, что однажды друг и боевой товарищ Вайросеана, капитан Первой роты Юлий Каэсорон пошутил, что с такими данными Марию больше подходит легион Ультрамаринов. Вайросеан вовсе не обиделся, а с улыбкой поблагодарил другого капитана за комплемент.
Тем не менее, друзьям Мария приходилось со многим мириться. Он мог начать отчитывать другого командира едва ли в гуще боя и с ним попросту невозможно было спорить. Вайросеан обладал несокрушимой логикой идеалиста и был готов ко всему. Мария считали чрезмерно серьёзным, он никогда не шутил, но лишь потому, что, возможно, лучше других постиг суть войны. Своё ремесло капитан считал мрачным занятием, полным трагедии смерти. Он утверждал, что долг каждого боевого офицера – защищать личный состав, и это должно быть приоритетной целью для каждого в Третьем легионе. Вайросеана называли «выкованным из адамантия» за его стойкость и преданность делу.
Выше собственных идеалов Марий ставил только субординацию. Для него соблюдение воинских ритуалов являлось делом чести, а неформальное общение он считал неприемлемым на войне. Учитывая уважение, которое к Вайросеану испытывали воины под его началом, и выдающиеся стратегические таланты капитана, нет ничего удивительного в том, что он стал членом Братства Феникса. Также его ввели в ложу Лунных Волков, но её Вайросеан находил слишком открытой к фамильярности.
Мы точно не знаем, был ли Марий уроженцем Терры, однако он участвовал в ранних кампаниях Третьего. Например, Вайросеан командовал контингентом Детей Императора в череде сражений, которую его легион провёл вместе с Железными Воинами в период между 799 и 849.М30. Тогда силами Четвёртого легиона руководил Кидомор Форрикс. Также Марий сражался вместе с Лунными Волками и… на самом деле, это всё, что нам известно о нём до Очищения Лаэрана.
Во время противостояния с Лаэрами он «взял на абордаж несколько орбитальных станций, необъяснимым образом избегавших обнаружения, и перебил их пилотов, слившихся с кораблями в омерзительном симбиозе». Марий провёл десятки схваток во время той кампании и участвовал в штурме Храмового Атолла. Он двигался с южной стороны и силы лаэров сбили слишком много его десантных кораблей. В итоге, рота Вайросеана понесла существенные потери и он не смог выполнить задачу, поставленную примархом. Фулгрим недооценил силы Лаэрана в этом секторе и Марий не сумел бы пробиться к назначенной точке в заданное время даже с полной ротой.
Хотя прощать было нечего, Феникс знал, что его слова важны для сына и он даровал Марию официальное прощение. Но этого оказалось недостаточно. Капитан был сломлен, он отстранился от других командиров легиона и почти не покидал тренировочную палубу «Гордости Императора», где сутками напролёт вёл свою роту в симуляционные сражения. Вот фрагмент его диалога с Деметером:
– Поверь, я хотел бы оказаться на твоем месте и утонуть в океане Лаэра, – прошептал Марий.
– Да что ты несешь?!
– Третья не выполнила поставленную задачу, и во искупление этого я и воины роты теперь будем любой ценой исполнять приказы Примарха.
– Какими бы они ни были?
– Да. Какими бы они ни были.
В тот момент для Мария всё изменилось. Он поклялся себе, что больше никогда не подвёдет отца и сделает ради этого всё. Фанатичная преданность этой идеи толкнула Вайросеана к тому, чтобы первым попробовать химические стимуляторы Фабия Байла. Марий участвовал во всех последующих кампаниях Детей Императора, включая Кароллис, Тарсис, Аурей и Каллиниду. Тарсис стоит выделить особо, потому что там Вайросеан увидел, как Эйдолон применяет в бою транспланированные ему органы Лаэран. Именно это заставило его участвовать в экспериментах Байла.
При этом Марий знал, что Фабий получил разрешение Фулгрима на проведение генетических исследований. Очевидно, без влияния демона Феникс никогда не согласился бы одобрить планы Паука. Но Байл был убедителен, а тьма в легионе росла не по дням, а по минутам. В итоге, узнав о том, что опыты санкционированы примархом, Марий Вайросеан решился лечь под скальпель Байла.
Апотекарий «перенастроил» центры удовольствия в мозгу капитана. Теперь всегда суровый и неулыбчивый Вайросеан каждое мгновение своей жизни находился на грани экстаза. Практически любая эмоция выражалась гипертрофировано, стимулируя выброс эндорфинов и норадреналина. Это касалось в том числе болевых ощущений. Грань между удовольствием и страданием буквально стёрлась для него:
Вайросеан вдруг понял, что, не помня себя от ярости, колотит по командной консоли, сминая страховочные барьеры. Гнев стимулировал центры наслаждения его мозга, и лишь чудовищным усилием воли Марий сумел успокоить бушующий внутри пожар.
Приказы, полученные им от Фулгрима, проводили черту между жизнью и смертью для всех, кто сейчас находился на борту «Железного Кулака», а если Вайросеан не сумеет верно исполнить их – то, вполне возможно, и для Детей Императора. Примарх избрал его орудием своей воли, зная, что Марий – самый исполнительный, самый верный воин легиона! Марий не подведет своего повелителя, он, не колеблясь и не мучаясь совестью, сделает то, что должно!
С тех самых пор, как он встал со стола Фабия, Третий капитан поминутно ощупывал свою кожу. Она начала казаться Марию тюрьмой, в которую по злому року заперли целую вселенную чувств, скрытую в его плоти и костях. Любая эмоция превратилась для него в ураган удовольствий, любая мука вызывала спазмы наслаждения.
От Юлия он узнал о прелестях, скрытых в учении Корнелия Блейка, и с радостью поделился этой мудростью со всей Третьей ротой. Каждый из сержантов и множество рядовых Астартес побывали в Апотекарионе, пройдя химические и хирургические усовершенствования, да и вообще нагрузка на Байла в последние недели выросла настолько, что он занимался исключительно аугментационными операциями и даже развернул специально для этого несколько новых хирургеонов…
Марий не участвовал в событиях на Исстване III, как и вся верхушка Третьего легиона за исключением лорд-командора Эйдолона и его элитной роты. Вайросеан по приказу Воителя отправился на Исстван V для возведения фортификаций в Ургалльской долине. Некоторые воины, например – Юлий Каэсорон, считали эту задачу едва ли не унизительной, но Марий видел в ней великую честь. Фулгрим разделял его взгляды.
К тому моменту Вайросеан уже пребывал во власти Хаоса чуть больше, чем полностью. Например, когда Фулгрим пришёл к Феррусу, чтобы склонить его на сторону Хоруса, Марий всем сердцем желал уничтожить флот Железноруких. Он не питал личной ненависти к Десятому, но слепая ярость и пламя братоубийственной войны приводили его в экстатическое состояние. Поэтому он был разочарован, когда Феникс приказал начать варп-переход после разрушения двигателей «Железного Кулака».
А потом была «Маравилья» Беквы Кински, где Марий сделал последний шаг. Во время представления оркестр был перебит демонетками Слаанеш и музыка оборвалась. Марий испытал столь ужасающее чувство потери, что поддался импульсивному порыву и покинул Гнездо Феникса. Он подобрал один из музыкальных инструментов, созданных Кинской под влиянием Лаэранского демона. Инструмент мгновенно отозвался Вайросеану и вскоре он обнаружил, что чудесное устройство в его руках является грозным оружием. Так Марий стал первым Шумодесантником или Какофоном.
Резню в Зоне Высадки Вайросен встретил преображённым. Его неестественно увеличившиеся челюсти были постоянно раскрыты, создавая впечатление, будто воин непереставая ревёт. Марий пришил себе веки таким образом, чтобы глаза были постоянно открыты, а на месте его ушей теперь располагались две зияющие раны. Он стал чудовищем в полном смысле этого слова, но сам себя считал совершенным оружием своего примарха. На Исстване V Марий вёл в битву других Шумодесатников, убивая лоялистов десятками. Возможно, даже Эйдолон с Люцием вместе взятые отняли тогда меньше жизней, чем Вайросеан, звуковое оружие которого поражало несколько противников за раз. Он наслаждался резнёй и предавался разврату прямо во время боя.
Марий оглох, в связи с чем у него развилась привычка постоянно кричать, а не говорить, ведь он не слышал себя. Позже, на Призматике V, Вайросеан присоединился к Люцию в попытке изгнать демона из Фулгрима. По-прежнему преданный отцу Марий заявил, что лучше убить Феникса, чем позволить тьме и дальше осквернять его тело. Сложно не увидеть здесь тёмную иронию – Вайросеан заботился о том, чтобы зло не коснулось его отца, тогда как сам он превратился в истинное воплощение этого зла.
Марий принял участие в совместном путешествии Детей Императора и Железных Воинов в Око Ужаса. На Ийдрисе в трёхсторонней битве между предателями, эльдарскими призраками и лоялистами с «Сизифея» Вайросеан сразил немало врагов. Он ранил Сабека Вёлунда и Карааши Бомбаста, а потом сошёлся в бою с Игнацием Нуменом, терминатором-морлоком из Железного Десятого. Марий не учёл, что ранее уже атаковал Нумена и оглушил его. Глухота защитила Железнорукого от звукового оружия предателя, он вскинул волкитную пушку и положил конец существованию Вайросеана.
В сравнении с Эйдолоном Марий кажется не столь колоритным, хотя этот персонаж гораздо гораздо. В образе Воскресшего нет личностного трагизма – он пал, потому что пал его отец. Вайросеан тоже беззаветно любил Феникса, но пал не поэтому. Вначале он предстаёт перед нами выдающимся лидером и умелым воином, который действительно заботится о своих подчинённых и те отвечают ему искренним уважением. Марий умел побеждать, он понимал войну, понимал, что нет в ней красоты, о которой говорят поэты. Война – это смерть, и больше ничего.
Вайросеан стремился быть эталоном для окружающих и на протяжении десятилетий своей военной карьеры ни разу не ошибался. А потом он впервые проиграл, на Лаэре. Причём речь там шла даже не о поражении, а о задержке. Глобальное сражение было выиграно, как и вся кампания. Но для Вайросеана это стало ударом, который он не смог выдержать. Приверженность идеалам сменилась бездумным фанатизмом, любовь к отцу заменила безотчётная страсть – стремление в точности исполнять каждое слово Феникса. А дальше путь капитана был предопределён – Байл, «Маравилья», предательство.
Как и Эйдолон, Вайросеан ни минуты не раздумывал над тем, а имеет ли он право отворачиваться от Империума, который был создан защищать. Морального выбора перед ним не стояло. Он просто шёл за своим примархом во тьму, всё глубже и глубже. Но, в отличие от того же Эйдолона, Марий не осознавал всей глубины своего падения. Это хорошо показывает эпизод с попыткой изгнать демона из Фулгрима. Возможно, поэтому скорая гибель капитана стала закономерной. Не менее закономерным было то, что он погиб от рук Игнация Нумена, ветерана Железного Десятого. Который таким образом свершил своё собственное правосудие. А Марий, наконец, обрёл гармонию, которую искал всю свою жизнь. Гармонию смерти…
Имя персонажа выбрано не случайно. Оно отсылает нас к Гаю Марию, который был выдающимся римским полководцем, одержавшим множество блестящих побед над германцами и во время Союзнической войны. Но когда Рим сошёлся с Понтийским царством, Марий фактически развязал гражданскую войну, потерпел поражение от Суллы и бежал из Италии. Позже он вернулся и утопил страну в кровавом терроре.
Юлий Каэсорон: Перекрёсток возмездия
Как и в случае с большинство предателей из Третьего легиона, мы практически ничего не знаем о Юлии до Лаэранской кампании. Нам лишь известно, что он родился на Кемосе и, по всей видимости, входил в первый набор рекрутов с родного мира примарха.
Каэсорон был могучим воином и отменным командиром, что позволило ему достаточно быстро дорасти до ротного капитана и получить под командование Первую роту. Каэсорона называли любимым сыном Фулгрима. Как и его братья, он стремился к совершенству во всём, не только в воинском искусстве. Юлий был знатоком поэзии и восхищался трудами Игнация Каркази, особенно его сборником «Имперские Напевы». Также Юлий ценил хорошую музыку, поэтому регулярно посещал концерты, проводимые в «Ла Фениче» на «Гордости Императора». Каэсорона уважали как Астартес, так и простые смертные. Он был тактичен и добр к ним, что не могло не подкупать. Летописцы нарисовали десятки портретов и изваяли множество бюстов прославленного капитана, которого они без капли лести именовали «покровителем искусств».
Каэсорон во многом являл собой эталон воина – спокойный, дисциплинированный, он безупречно контролировал свои эмоции. Юлий не любил конфликты и старался их избегать. Поэтому он был терпим и снисходителен к ошибкам других. Учитывая, что речь идёт о капитане Третьего легиона, эти качества выглядят интригующе. Причём в самом Юлии не было гордости и тщеславия, которыми грешило большинство его братьев.
Любопытно отметить, что капитан хорошо читал других людей и даже собственно примарха. Несколько раз он видел неискренность в речах отца, хотя другие слушали его с благоговением. К тому моменту, как мы встречаем Юлия перед Лаэраном, он даже позволяет себе сомневаться в решениях примарха. Хотя, конечно, не высказывает сомнений вслух. Но не из страха, а из уважения. Юлий был на хорошем счету не только у Феникса, он с большинством старших офицеров имел отличные отношения. Вайросеана, Деметера, Ликаона и многих других капитан прямо называл своими друзьями.
Во время Очищения Лаэрана Юлий получил под командование передовой отряд Веспасиана и великолепно координировал военные действия в пределах своей компетенции. Он бился на острие наступления и участвовал в захвате Храмового Атолла. Что интересно – Каэсорон оказался единственным, кто почуял неладное во всём происходящем. Хотя он и не мог толком определить, в чём причина его странной тревоги. Капитан пробился к примарху чуть позже запланированного срока и хотя Фулгрим пожурил капитана за это, Юлий не особенно предал значения своей промашке. В отличие от Вайросеана, он не был столь щепетилен в вопросах послужного списка.
В Храме Юлий слышал голос Лаэранского демона, но не понимал, что это значит. Ощущение тревоги достигло пика и Каэсорон всеми фибрами души ощущал, что здесь происходит нечто противоестественное. Но примарх шёл вперёд и приказал идти Каэсорону.
Юлий кричал изо всех сил, пока ужас и наслаждение наполняли его разум, а безумный смех, не слышимый никем, кроме него, эхом разносился по пещере. В своей сладкой муке капитан увидел, как пальцы Примарха смыкаются на рукояти меча, и тут же ВЗДОХ, подобный порыву древнего ветра из самой дикой пустыни, пронёсся над его головой. По Храму пробежала дрожь, он затрясся, выпуская из себя нечто, веками жившее в нём… и Фулгрим вырвал клинок из камня.
После этого Юлию явилось иллюзорное видение – он узрел, как Имперская Аквила корчится от боли в отблесках Лаэранского клинка. Но это уже не имело значения – демон начал отравлять Фулгрима, а через него – весь легион. И хотя Каэсорон по-прежнему ощущал неправильность происходящего, он даже не мог ни с кем поделиться своими мыслями. Юлий рассказал об этом Деметеру, а потои и своему старому знакомому Эвандеру Тобиаусу, архивисту «Гордости Императора». Тобиас посоветовал Юлию почитать работы Корнелия Блейка, еретика времён Долгой Ночи:
Блейк полагал, что лишь чувственный опыт способен помочь людям в получении новых знаний о мире, и что истинная мудрость рождается только в разуме, пресыщенном наслаждениями. В его трудах ты найдёшь целую мифологию, созданную Корнелием лишь затем, чтобы обосновать свои духовные идеи и объединить их в прочный фундамент, на котором будет возведено здание Новой Эры, века чувственного опыта и сладких знаний.
Вряд ли это было совпадением, хотя я не думаю, что старый архивист понимал, к чему подталкивает Каэсорона. В тот момент Первый капитан уже начал меняться под влиянием Лаэранской порчи. Он стал импульсивным и несдержанным, что, мягко говоря, удивляло окружающих. При этом Юлию нравилась собственная необузданность:
– Ты в порядке? – спросил Соломон, подойдя к нему. – Выглядишь напряженным.
– Ну конечно, я зверски напряжен! – выкрикнул Юлий, с наслаждением чувствуя, как звук его мощного голоса прогоняет с мостика постылую тишину и успокаивает растущий гнев.
Вот ещё эпизод:
Мысль о скорой битве резко охладила Юлия, и он испытал приятную дрожь, осознав, что им вот-вот предстоит вступить в бой, не расписанный заранее по секундам, исход которого может быть любым.
К моменту битвы с Диаспорексом Юлий начал использовать стимуляторы, разработанные Байлом, что лишь ускорило перемены, происходившие с его телом. Когда в бою он потерял своего оруженосца и друга Ликаона, Каэсорон не испытывал сожаления. Напротив, он с удивлением смаковал новые ощущения и думал о том, что:
Причина не имеет значения. Главное, что ему это начинало нравиться.
Юлий уже не так яро интересовался поэзией и музыкой, но труды Корнелия Блейка действительно его увлекли. Особое впечатление на капитана произвела книга, название которой покажется нам весьма ироничным. «Книга Уризена». Она вроде бы не имеет никакого отношения к Лоргару, тем более, что была написана (как считается) за тысячи лет до его рождения. Тем не менее, там поднимаются темы божественности, пробуждения и некоего «небесного человека». Если вы смотрели предыдущий стрим (True Aurelian), то уже поняли, что это подтверждает мою теорию о Лоргаре, сохранившем память о предыдущем витке и оставившем себе самому послания.
Так или иначе, Юлий менялся всё стремительнее. Он стал, подобно Эйдолону, приукрашивать собственные заслуги на поле боя и даже откровенно лгать. Его преданность примарху теперь зиждилась не на уважении, а на какой-то животной привязанности. Он часто беседовал с отцом один на один за закрытыми дверями, а в остальное время либо тренировался, либо засиживался в архиве флагмана. После Тарсиса Юлий окончательно поддался Слаанеш, на что указывает следующий эпизод:
– Превосходно, – перебил Фулгрим, и Веспасиан лишь теперь заметил лежащие перед примархом мечи. Огненный Клинок указывал на скульптуру Мария Вайросеана, проклятый серебряный меч Лаэра поблескивал у каменных ног Юлия Каэсорона. Наконец, странное, грубое оружие с золотой рукоятью и тёмно-серым лезвием лежало поверх груды обломков, когда-то бывших третьей фигурой композиции. По оставшемуся почти нетронутым мраморному лицу Веспасиан понял, что изображала она Соломона Деметера.
Когда Фулгриму не удалось переманить Ферруса на свою сторону, именно Каэсорон пролил первую кровь, бесчестно атаковав Габриэля Сантара и едва не убив его. Впрочем, в Ургалльской долине Юлий исправил эту оплошность. Хотя до этого капитан пережил немало событий. Например, в систем Каллинида во время кампании против орков он по приказу примарха подставил Вторую роту Деметера, оставив её без прикрытия. Во время «Маравильи» Каэсорон упивался какофонией хаоса и бесконтрольными оргиями.
На Исстване V Юлий рубился в самом сердце битвы, где вновь сошёлся с Первым капитаном Железноруких. Сантар пал от рук предателя, хотя вовсе не потому, что тот оказался более умелым воином. Напротив, Габриэль нанёс Каэсорону гораздо больший урон и в других обстоятельствах вышел бы победителем из схватки. Но дары Слаанеш превратили боль в экстаз и подстегнули рефлексы Первого капитана Детей Императора. Сантар на миг застыл от шока и этого мгновения Юлию хватило, чтобы переломить ход поединка:
Даже сквозь грохот боя, слова, слетевшие с сожженных губ Юлия, вонзились в угасающий разум Сантара с невероятной четкостью:
– Благодарю тебя, – пробулькал Каэсорон. – Это было великолепно.
На орбите Призматики V Юлий присоединился к Люцию в попытке изгнать демона из тела Фениксийца. Затем он последовал с легионом на Ийдрис, по пути получив в апотекарионе Фабия новые импланты, которые ещё сильнее исказили его природу. О дальнейшей судьбе Каэсорона в период Ереси мы ничего не знаем. Но нам известно, что позже, уже в Оке Ужаса, он возвысился до демон-принца и вошёл в Конклав Феникса Эйдолона. Но Юлий недолго смаковал свою вечность.
В какой-то момент бывший капитан Первой роты Детей Императора облюбовал Шарден. Он хотел превратить планету в демонический мир и подчинить себе весь суб-сектор. Но на Шарден прибыла Имперская Гвардия, которую поддержал Орден Железных Рук. Эта кампания получила название Очищение Контакаала. Во время генерального сражения за столичный улей Шарден Прайм Юлий Каэсорон бился с Арвеном Раутом, Железным Отцом клана Раукаан. Каэсорон доминировал в поединке и пробил грудь противника, стремясь уничтожить его сердца. Но демон-принц просчитался – у Раута давно уже не было биологических сердец. Арвен контратаковал открывшегося противника и обезглавил его. В результате, варп-разрыв на Шардене был закрыт, а Каэсорон изгнан в варп. Дальше его след теряется…
В поединке между Раутом и Каэсороном есть любопытный момент. Юлий, в тщетной попытке эмоционально дестабилизировать Арвена, утверждает, что видел голову Ферруса Мануса «и она до сих пор кричит». Может ли это быть правдой? Мы знаем, что после Исствана V голову Горгона Фулгрим подарил Воителю, но что с ней стало дальше – неизвестно. Если голова находилась на «Мстительном Духе», то после Осады она вполне могла оказаться в Оке Ужаса и уже оттуда попасть куда угодно. По слухам, сейчас голова Ферруса находится на Медузе, а может – на Марсе. Никто не знает правды.
Даже если Юлий видел голову где-то в варпе, едва ли она кричит, как он утверждает. Из аудиодрамы «Воитель» Джона Фрэнча мы знаем, что это просто голова примарха и нет в ней ничего особенного, как если бы это была голова простого смертного. Император смог призвать Горгона, не имея под рукой никаких частей его тела, и тот факт, что его голова находится у предателей, не помешал Манусу явиться на зов отца, чтобы спасти Терру. Так что Каэсорон в любом случае лжёт, и это служит подтверждением простой истины – пути назад для него нет. В нём ничего не осталось от Первого капитана Детей Императора. Это существо теперь – сосредоточие коварства и мерзости, не более.
Что интересно – Каэсорон выступает действующим лицом как минимум в четырех произведениях, но почти весь его путь описан в единственном романе – «Фулгрим» Макнилла. Путь одного из лучших воинов Империума, который превратился в бесповоротно извращённого монстра без права на прощение. По сути, это путь Третьего легиона. Который действительно не может получить прощение, да и не хочет. А вот право на возмездие у него есть. Юлий своё возмездие получил. Очевидно не в последний раз, но так будет и впредь. Ибо на каждого Сына Феникса найдётся свой Сын Горгона. И хотя плоть слаба, деяния – вечны!
На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!
