Воинские культы викингов: берсерки, ульфхеднары, йофурры

Этимология

Слово «берсерк» («berserk», во множественном числе «berserkir») имеет древнескандинавское происхождение. Наиболее вероятный перевод – «медвежья рубашка». Причём впоследствии от основы «serk» произошло английское «skin», что значит «кожа». Историки-медиевисты предполагают, что буквальное значение слова «берсерк» – человек, который носит медвежью шкуру. В частности, такую трактовку приводит Асгейр Магнуссон в «Исландском этимологическом словаре». К сожалению, нам не известен ни один археологический или документальный источник, который может хотя бы косвенно подтвердить, что скандинавы носили медвежьи шкуры. Поэтому упомянутый вариант перевода поддерживается не всеми исследователями.

Нужно отметить, что на протяжении шести веков среди скандинавоведов доминировала другая версия. Её высказал и обосновал Снорри Стурлуссон, тот самый, которому удалось собрать корпус эддических саг, известный как «Младшая Эдда». По мнению Стурлуссона, в оригинальной словоформе первая часть не «ber» («медведь»), а «bare» («обнажённый»). Оба слова взяты не из древнескандинавского, а из близкого к нему среднеанглийского. Таким образом, Стурлуссон считал, будто берсерками скандинавы называли воинов, сражающихся без доспехов. Опять же, археология и документальные источники этого не подтверждают, да и перевод Снорри сегодня оспаривается.

Истоки образа

Как мы уже поняли, любые обороты типа «воин-медведь» в отношении берсерка являются, по меньшей мере, умозрительными. Однако то, что подобный культ у скандинавов существовал, неоспоримо. Возможно, таких культов было три – берсерки, ульфхеднары и йофурры. Все они бытовали ещё у древних германцев начала нашей эры, а также, по всей видимости, у праиндоевропейцев.

Многие исследователи (например, Найджел Пенник и Пруденс Джонс в работе «Позднегерманский культ») говорят о том, что эти воинские объединения изначально были охотничьими и глубоко связаны с тотемизмом (одухотворением объектов живого и неживого мира). Вероятно, впоследствии охотничьи традиции органично трансформировались в воинские, что не является чем-то уникальным. Например, именно так эволюционировала тотемистическая культура племени омаха в Северной Америке.

Точное происхождение древнегерманских культов нам неизвестно. Но есть великолепные археологические подтверждения тому, что конкретно у германцев берсерки и ульфхеднары выглядели примерно так, как их принято описывать применительно к средневековой Скандинавии (хотя назывались они, конечно, по-другому).

Пример – барельефы на Колонне Траяна, которую возвели в честь победы императора Траяна в Дакийских воинах (101-106 годы нашей эры). На колонне помимо прочего изображены германцы в шлемах и с оружием, но без доспехов, буквально с голым торсом. На головы некоторых воинов наброшены капюшоны, напоминающее медвежьи и волчьи морды. То, что это германцы, легко определить по характерным штанам, щитам и клинкам. Наиболее объёмный материал о культе медведя у германских племён собрал Ирвинг Хэллоуэлл в своей работе «Медвежьи обряды в Северном Полушарии».

Берсерк как колдун

К германцам мы ещё вернёмся, а сейчас сосредоточимся на основном предмете разговора. Берсерки довольно часто упоминаются в исландской и скандинавской литературе. Например, в «Саге о людях из Сварвадардаля» есть персонаж по имени Молди, который назван странным словом «полуберсерк» («hálfberserkr»). Это слово ни в одном другом источнике не упоминается, а здесь оно контекстуально использовано как синоним «викинга». Про Молди сказано, что «его не берёт железо; он ходит по огню и кусает край щита». А ещё он «затупляет всякое оружие, на которое посмотрит».

Здесь мы видим, что берсерк – не просто воин, а колдун, который обладает сверхъестественными способностями. Также в саге упоминается, что Молди соблюдает определённые обряды. Например, если он вызывает кого-то на поединок, то бой происходит только «через три ночи после Йоля» (середина зимы, этот праздник под разными названиями был известен всем германским народам и наследовавшим им скандинавам). Герой саги, Торстейн соглашается биться с Молди и берсерк оглашает правила:

Каждый пусть бросит себе под ноги свой плащ, должен на нём стоять и не попятиться ни на ширину пальца. Кто сдаст назад, пусть носит имя ничтожества, тот же, что продвинется вперёд, будет зваться доблестным мужем везде, куда бы он ни пришёл. Три меры серебра заплатит тот, кто проиграет – будет изранен или неспособен сражаться… У нас такой обычай, чтобы у каждого было три щита: если щит расколот, брать другой.

Затем Молди спрашивает у Торстейна, каким мечом тот будет сражаться. Торстейн показывает ему один меч, но не показывает второй, который он получил от своего ярла. Таким образом, Торстейн защищается от берсерка, взгляд которого тупит клинки. Кроме того, второй меч героя обладает некоей колдовской силой, хотя её суть не раскрывается. В итоге, Торстейн срубает голову Молди. После гибели берсерка ярл приказывает истребить всех воинов, которые приехали вместе с ним.

В этой саге говорится, что Молди и подобные ему «не знают страха и грызут свои щиты». Так как подобные упоминания не единичны, некоторые исследователи полагают, что берсерки перед боем входили в некий транс. Возможно, они кричали и ревели, впадая в неистовство. Это являлось их отличительной чертой – введение себя в некое изменённое состояние, которое, как подразумевается, позволяло воину не чувствовать усталости и боли. Тем не менее, ложны любые утверждения о том, что берсерки могли прорывать строй противника и вносить хаос в его ряды. Во-первых, ни один источник о подобном не упоминает. Во-вторых, это абсолютно нереально, но к данному вопросу мы ещё вернёмся.

В исландско-английском словаре 1874 года под авторством Ричарда Клисби и Гудбранда Вигфуссона в связи с берсерками упоминается слово «berserksgangr». Его перевода в словаре нет, но в комментариях указано, что речь идёт о состоянии, когда берсерки «ревут как звери, у них пена идёт изо рта и они кусают железную окантовку своих щитов». Кстати, в этом замечательном источнике можно найти обширный перечень саг, где упоминаются берсерки и ульфхеднары. Некоторые из этих текстов мы сегодня тоже подробно рассмотрим.

Берсерк как оборотень

В уже упомянутом среднеанглийском языке есть слово «hamask», которое используется для сокращения оборота «войти в состояние берсерка» или «стать как берсерк». При этом оригинальное английское слово переводится как «изменить форму», на основании чего некоторые исследователи (например, Хильда Дэвидсон) предприняли попытку буквально трактовать соответствующие эпизоды из скандинавских саг. По их мнению, слово «hamrammr» в отношении берсерков указывает на то, что они буквально становились медведями, то есть являлись оборотнями.

В подтверждение этой мысли действительно можно привести несколько текстов. Например, эпизод, потенциально описывающий состояние «hamrammr», присутствует в «Саге о Хрольве Жердинке». Правда, речь здесь идёт не о берсерке, по крайней мере, искомый персонаж не идентифицирован как берсерк.

По сюжету «Пряди о Бёдваре», Бьёрн, сын конунга Хринга, был проклят коварной королевой Хвит, которая ударила его волчьей перчаткой и предрекла, что он превратится в медведя. Бьёрн (чьё имя, кстати, так и переводится – «медведь») действительно стал животным, но сохранял этот облик только ночью, днём же вновь обращался человеком. В людской форме он приходил к своей возлюбленной Бер, которая забеременела от него.

Защищая себя и Бер, Бьёрн принял обличье медведя и сразился с воинами конунга, которые пришли за ним. Бьёрн убил многих, а некоторых попросту разорвал пополам. Израненный оборотень двинулся на конунга, который стоял позади своих воинов, но не смог дойти до него. Медведь погиб, но беременная Бер выжила.

В этом сюжете нет акцента на том, что Бьёрн был воином. Как сын конунга и соправитель он, разумеется, умел сражаться, руководить дружиной и страной. Тем не менее, упор сделан на его человечность. Бьёрн в обличье медведя не намерен драться, пока его не вынуждают. Хотя, по-видимому, временами он не контролирует себя, в ярости убивая скот (что важно – Бьёрн делает не для пропитания).

То есть, хотя речь здесь не идёт о берсерке, сам факт превращения человека в медведя подкрепляет гипотезу Хильды Девидсон. Плюс присутствует бесконтрольная ярость. Важно отметить, что в «Саге о Хрольве Жердинке» при описании Бьёрна в обличье медведя используется слово «híðbjǫrn», которое дословно можно перевести как «берложный медведь». Это же слово упоминается в «Саге об Одде Стреле» и «Саге о Греттире», где говорится, что такой медведь «ярился, не щадил ни людей, ни скота». Очевидно, речь идёт о медведе-шатуне, который в фольклоре скандинавов приобрёл мистический ореол.

Также в нескольких местах Бьёрн назван словом «grábjǫrn». Перевод до сих пор не ясен. Это же слово присутствует в других «Прядях» при описании троллей. Тролли либо ходят в накидках из серого медвежьего меха, либо покрыты таким мехом. Здесь важно заметить, что серый цвет в древнескандинавских и древнеисландских текстах всегда связан с колдовством. В более поздних источниках вроде «Саги о Теоделе» появляется слово «grábjarnarhamr», которое переводят как «колдовское обличье серого медведя». В «Саге об Эгиле», когда Скаллагримссон едет к Харальду, с ним путешествует группа странных людей. Эгиль чувствует их сверхъестественность и думает, что они больше похожи на троллей, чем на людей.

Бёдвар Бьярки

Вернёмся к «Саге о Хрольве Жердинке». Бер, беременная от оборотня Бьёрна, родила трёх мальчиков. Их история долгая и интересная, но её пересказ лежит за пределами темы нашего сегодняшнего разговора. Достаточно сказать, что третий сын Бёрна – Бёдвар Бьярки, стал в итоге лучшим воином Дании, убив в поединке берсерка, служившего Хрольву.

Более того – Бьярки мог входит в транс и воплощать свой дух в форме огромного неуязвимого медведя. Это не единичный эпизод, такое явление в древнескандинавских текстах называется «hugr». В «Саге о Хрольве Жердинке» призрачный медведь едва не сокрушил вражескую армию в одиночку, но бывший раб по имени Хьялти был обеспокоен тем, что Бёдвар не участвует в битве. Он нашёл его и разбудил. Когда Бьярки вышел из транса, медведь исчез и армия конунга Хрольва потерпела поражение. Этот же эпизод присутствует в «Речах Бьярки».

Сложно сказать, являлся ли Бёдвар берсерком. С одной стороны, он определённо великий воин, и пусть Бьярки не превращается в медведя, как его отец, он умеет призывать дух этого животного. Однако нигде по сюжету саги Бёдвар не впадает в ярость, и эпизод, где он сражается с берсерками, явно противопоставляет его этим воинам.

Кстати, есть мнение (высказанное, в частности, известным британским медиевистом Томасом Шиппи), что Бьярки и Беовульф изначально были одним персонажем и у обеих историй один источник. Это можно подтвердить в том числе переводом имени Беовульфа, дословно оно означает «пчелиный волк» – широко используемый скальдами кеннинг медведя.

«Песнь о Харальде»

Теперь предлагаю рассмотреть подробнее несколько источников, в которых берсерки чётко идентифицированы. Сразу отмечу, что в ранних сагах они имеют акцентировано положительный контекст, это лучшие воины и телохранители королей. Но со временем литературные берсерки превращаются в бандитов и бродячих убийц.

В этом нет ничего удивительного, ведь христианизация европейского севера проходила неорганично, а местами даже кроваво и жестоко. Изначальные верования скандинавов искоренялись всеми возможными способами, включая подмену понятий в художественной культуре. Именно так, например, появился миф о Фрейе и Брисингамене. Аналогичным образом с лёгкой подачи Стурлуссона посмертие в эддических мифах обрело полярность, которой там никогда не было…

Так или иначе, в поздних христианских работах (которые во множестве приводит Бенджамин Блейни) берсерки уже прочно ассоциируются с нечистой силой, в их отношении даже используются обороты вроде «языческий дьявол» («heathen devil»).

Впервые слово «берсерк» упоминается в саге «Песнь о Харальде» (этот текст также известен под названием «Речи Ворона»). Сагу написал Торнбьёрн Хорнклови в конце IX века. Произведение посвящено Харальду Прекрасноволосому (ранее – Харальду Косматому), первому королю Норвегии.

«Песнь о Харальде» примечательна по многим причинам. Для нас она важна потому, что, во-первых, даёт первое представление о берсерках («berserkja»). Во-вторых, здесь упоминается ещё один воинский культ средневековых скандинавов, который, несомненно, был воспринят от германцев. Я говорю про ульфхеднаров («ulfheðnar»). В некоторых русскоязычных текстах слово переведено как «волчьешкурые», что вполне справедливо.

Обращаю внимание – по тексту саги не вполне понятно, являются ли берсерки и ульфхеднары разными воинскими культами. В одном эпизоде они чётко градированы:

Ревели берсерки,

кончалась битва,

ульфхедины выли,

потрясая железом.

Здесь вы видите слово «ульфхедин», которое считается вариантом множественной формы для «ульфхеднара». Но сомнения вызывает тот факт, что дальше, когда валькирия спрашивает у ворона про берсерков, он начинает отвечать про ульфхеднаров:

Спрошу про берсерков,

рек трупов бражников:

в войска готовы ли

мужей отважнейших

ворваться яростно?

Зовут волчьешкурыми

тех, что кровавый

щит в сечу несут,

в сраженьи окрашенный,

когда идут в бой,

где дерутся плеч-о-плеч.

Только таким отважным,

думаю, доверяется,

князь, их видавший в битве,

щиты врагов разрубающих.

Возможно, здесь ульфхеднары не отделяются от берсерков потому, что концептуально между ними не было различий. Это умелые и доблестные воины, которые выходят против лучших бойцов противника и сокрушают их строй. Но при этом, хотя в первом приведённом эпизоде мы видим неистовство берсерков и ульфхеднаров, во втором эпизоде наше внимание акцентируется на том, что они бьются «плеч-о-плеч», то есть соблюдают дисциплину и действуют отнюдь не как безумцы, жаждущие крови.

В этом же источнике упомянут Торир Длиннолицый, один из врагов Харальда. Подробнее о нём можно узнать из «Саги о Харальде Прекрасноволосом» (входит в «Круг Земной» Стурлуссона). Там говорится:

Торир Длиннолицый поставил свой корабль вплотную к кораблю Харальда конунга. Торир был могучим берсерком. Схватка была здесь очень ожесточенной, но в конце концов Длиннолицый пал. Все люди на его корабле были перебиты.

Здесь мы тоже не видим никаких упоминаний или хотя бы косвенных указаний на боевой транс берсерка. Очевидно лишь, что речь идёт о выдающемся воине и лидере. Кстати, возвращаясь к «Песне о Харальде», хочу отметить важный момент. На некоторых русскоязычных ресурсах (включая, прости Один, Википедию) утверждается, что в этом тексте есть следующие строки:

Берсерки, облаченные в медвежьи шкуры, рычали, потрясали мечами, кусали в ярости край своего щита и бросались на врагов. Они были одержимы и не чувствовали боли, даже если их поражало копье. Когда битва была выиграна, воины падали без сил и погружались в глубокий сон.

Википедия даже приводит оригинальный текст, который действительно присутствует в тексте саги, но переводится совершенно по-другому. Не вполне понятно, откуда взялась это ошибка, либо имеет место намеренное искажение фактов. Так что если вы действительно хотите углубиться в тот или иной исторический вопрос, не доверяйте слепо переводам. Особенно опубликованным на столь спорных ресурсах. Работайте с первоисточниками или хотя бы с английскими или немецкими переводами оригинала.

Ещё раз подчёркиваю – в «Песне о Харальде» не говорится, что берсерки были облачены в медвежьи шкуры, кусали край щита и в ярости бросались на врагов. Подобные описания действительно есть, например, в начале разговора я приводил цитату из «Саги о людях из Сварвадардаля». Но там, как мы помним, не упоминается, что берсерк не чувствует боли или что он погружается в сон после битвы. Более того – Молди, герой той саги, назван «полуберсерком», и это слово больше нигде не встречается.

Поздние источники

Идём дальше. После Торнбёрна Хорнклови, который писал о берсерках в IX веке, они резко пропадают из саг почти на 400 лет. Либо же до нас те источники попросту не дошли, что тоже вполне вероятно. Так или иначе, читаем в «Саге об Инглингах» Снорри Стурлуссона:

Один мог сделать так, что в бою его недруги становились слепыми или глухими или наполнялись ужасом, а их оружие ранило не больше, чем хворостинки. Его же воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты, и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда. Такие воины назывались берсерками.

Обратите внимание – волки и медведи упоминаются вместе в общем контексте, хотя про ульфхеднаров здесь не говорится, только про берсерков. Причём Снорри называет их воинами Одина, что подтверждает идею об элитарности этого воинского культа. Ведь Один как бог-воин покровительствовал военной аристократии, а защитником обычных дружинников, ополченцев и вообще всех людей являлся Тор. Интересно отметить, что в переводе «Саги об Инглингах» М.И. Стеблин-Каменского есть следующий комментарий:

Подверженность приступам бешенства была, вероятно, психическим заболеванием, похожим на ликантропию или амок (у малайцев). По-видимому, во время приступа этого заболевания человек делался нечувствительным к боли и верил в то, что он превратился в волка или медведя. Берсерков звали также «волчьи шкуры», а само слово «берсерк» (berserkr) значит «медвежья шкура». Но в сагах берсерк – это также разбойник, который притесняет мирных жителей, вызывая их на поединок и отнимая у них жён и добро.

Не вполне понятно, с чего вообще Стеблин-Каменский высказал предположение о психическом заболевании. При этом, как мы видим, он не разделяет берсерков и ульфхеднаров, считая их одним и тем же воинским культом. Также он упоминает, что в сагах берсерки относятся к деклассированным элементам. Однако здесь нужно учитывать, что без преувеличения легендарный филолог-скандинавист делал свой перевод Эдды Стурлуссона в период с 1950-х по 1970-е годы. Тогда он попросту не владел многими источниками, которые есть у нас сегодня.

Выше я упомянул «Круг Земной» Стурлуссона, в этом источнике есть несколько эпизодов с берсерками. Один мы уже рассмотрели – про Торира Длиннолицего. Здесь берсерк – это великий воин, и никаких отсылок к ярости или боевому трансу. В аналогичном эпизоде про Кари из Бердлы сказано, что «он был могущественным берсерком и приближённым Харальда». То есть – снова указание на воинское мастерство и элитарность, но никаких сторонних атрибутов. Наиболее объемную цитату приведу целиком:

Весной Харальд конунг стал собираться в морской поход. Зимой по его распоряжению был построен большой и роскошный корабль с драконьей головой на носу. Он отрядил на него свою дружину и берсерков. На носу должны были во время боя стоять самые отборные воины, так как у них был стяг конунга. Место ближе к середине корабля занимали берсерки. Харальд конунг брал в свою дружину только тех, кто выделялся силой и храбростью и был во всем искусен. Только такие люди были на его корабле, и он мог набирать себе в дружинники лучших людей из каждого фюлька.

Берсерки занимают место подле конунга в центре корабля. Они телохранители своего вождя, то есть – самые умелые и отважные воины. Берсерки чётко дистанцированы от дружинников, хотя про тех тоже сказано, что они выделяются силой и храбростью. Получается, что берсерки – это лучшие из лучших, но они находятся вне стандартной иерархии. Действительно, похоже на элитарный воинский культ.

В седьмом томе «Деяний данов» Саксона Грамматика есть описание некоего Хардбина, который, возможно, являлся берсерком:

В это время некто Хардбин, приехавший из Хельсингленда, прославился тем, что чинил насилие над женщинами, и убивал любого мужчину, который мешал ему. Он предпочитал женщин благородных; и чем выше было происхождение его жертвы, тем больше радости приносило ему насилие.

Ни один человек, осмелившийся вслух сравняться в доблести с Хардбином, не остался безнаказанным. Он был так огромен, что рост его достигал девяти локтей. При нём всегда находилось двенадцать воинов, обязанностью которых было удерживать Хардбина, когда на него нападала ярость в предчувствии битвы.

Хальвдана попросили убить Хардбина и его защитников поодиночке; и он не только обещал это сделать, но также заверил всех в своей неминуемой победе. Когда Хардбин услышал это, его охватило инфернальное безумие. Он яростно откусывал и пожирал края своего щита; он хватал ртом горящие угли и проглатывал их; он проходил невредимым через смертоносные языки пламени. И, наконец, когда он преодолел все виды безумия, Хардбин направил свой меч в сердца шести своих защитников.

Неизвестно, было ли это безумие вызвано жаждой битвы или его природной свирепостью. Так или иначе, с оставшимися шестью защитниками он напал на Хальвдана, который расплющил его ударом молота невероятных размеров. Так Хардбин лишился и победы и жизни; выплатив наказание как Хальвдану, которому он бросил вызов, так и королям, чьих дочерей он жестоко изнасиловал.

Подобное описание есть и в «Саге о Греттире» (ориентировочно XV век). А вот ещё один фрагмент из того же тома «Деяний данов»:

У него было семеро сыновей, которые были столь искусны в колдовстве, что зачастую, внезапно охваченные дикой яростью, страшно выли, грызли зубами свои щиты, глотали раскалённые угли и проходили через любой огонь, зажжённый перед ними. И нельзя было усмирить их безумие иначе, чем либо крепко связав их, либо позволив им устроить ужасную резню среди людей.

Кусание щита и бесконтрольная ярость – здесь мы видим те же атрибуты берсерка, которые встречаются у Стурлуссона, но которых нет в более ранних источниках. Причём во втором эпизоде Саксон Грамматик объясняет способности берсерков колдовством.

«Прядь о Хьяльти»

Важно отметить, что к тому моменту, когда были написаны «Деяния данов» Грамматика и «Круг земной» Стурлуссона, статус берсерков в обществе изменился. Всё началось с ярла Эйрика Хаконссона, который, согласно «Саге о Греттире», запретил хольмганги (поединки чести). Ориентировочно это произошло в 1014-1015 годах, до похода Эйрика в Англию. Исландский свод законов «Серый гусь» в списке 1157 года объявляет берсерков вне закона.

За этот период до нас дошло всего два текста, где упоминаются берсерки. В «Саге об Одде Стреле» герой сначала встречает пятерых берсерков, которые являются умелыми воинами и приходятся друг другу братьями. Во второй раз он сражается с двенадцатью берсерками-разбойниками, и они тоже братья. Далее в одном из сюжетов упоминается Эйтьов, который:

…был столь великим берсерком и героем, что никто не считался героем большим, чем он, и в походе у него никогда не было меньше восемнадцати кораблей.

Таким образом, в первом эпизоде отношение рассказчика к берсеркам нейтральное, во втором – резко негативное, в третьем – подчёркнуто положительное. Ни о какой ярости, кусании щитов или медвежьих/волчьих шкурах упоминаний нет. Однако у нас есть ещё один текст, в котором присутствуют берсерки. Этот текст входит в уже упомянутую «Сагу о Хрольфе Жердинке», он называется «Прядь о Хьяльти». Источник датируется XIV веком, хотя, предположительно, описывает события V-VI веков.

По сюжету «Пряди», берсерки конунга Хрольва возвращаются из похода домой на зиму. В связи с чем Бёдвар расспрашивает Хьяльти про обычаи этих прославленных воинов. Хьяльти рассказывает, что когда берсерки возвращаются, они спрашивают у каждого, кто им встретится, не считает ли он себя равным им в храбрости. И начинают они с самого конунга. Конунг традиционно отвечает уклончиво, признавая, что благодаря им он одержал множество побед. Разумеется, никто после этого не рискует бросить берсеркам вызов. Бёдвар замечает, что, по сути, они всех называют трусами и люди молча принимают это оскорбление.

На вторую ночь после Йоля в дом конунга вошли двенадцать берсерков, «все серые от железа, словно размолотый лёд». Это важное указание, которое нередко подчёркивается в сагах – берсерки «серые» или «в сером». Выше я упоминал, что серый цвет в текстах IX-XI веков указывает на колдовство. Однако в более поздних источниках эти обороты нужно понимать буквально. В «Пряди о Хьяльти» автор прямо поясняет, что здесь подразумевается. Берсерки одоспешены.

Учитывая период и регион, очевидно, они в кольчугах и шлемах. Это концептуальный момент, потому что в эпоху переселения народов, а также в раннем средневековье позволить себе полный защитный комплект могли очень и очень немногие. Фактически единицы, приближённые конунга. То есть берсерки действительно являлись прославленными воинами и ветеранами многих походов. Они брали богатую добычу и тратили немало средств на качественное обмундирование, которое помимо статуса повышало их выжимаемость и эффективность в бою.

Возвращаемся к сюжету саги. Глядя на берсерков, Бёдвар спрашивает у Хьяльти, неужели он тоже поведёт себя как трус. Хьяльти отвечает, что не умеет бояться, поэтому готов бросить вызов всем берсеркам сразу. Тем временем воины подходят к конунгу со своим традиционным вопросом и вскоре оказываются рядом с Бёдваром:

Бёдвар сказал, что считает себя не равным им по храбрости, а храбрее, в чём бы их ни испытывали, и нет нужды вонючему сыну кобылы расхаживать взад-вперёд, словно свинье. Он подскочил к берсерку, поднял его, а тот был в полном боевом облачении, и швырнул его вниз так, что берсерк с проклятием упал и сломал кость. Хьяльти в свою очередь поступил так же. Тогда случился великий шум в палате, и конунг Хрольв посчитал, что окажется великой бедой, если свои же люди поубивают друг друга. Он соскочил с трона к Бёдвару и приказал всем успокоиться и вести себя достойно. Бёдвар же сказал, что скорее расстанется с жизнью, чем признает себя хуже. Конунг Хрольв заметил, что это было бы легко сделать, и велел берсерку встать, и Хьяльти по приказу конунга сделал так же.

Дальше конунг Хрольв произнёс мудрую речь о том, что негоже славным воинам убивать друг друга. Пусть лучше ярость их прольётся на его, конунга, врагов. Все согласились с ним и пир продолжился. Берсерки здесь показаны двояко. С одной стороны, мы видим явные подтверждения их воинского мастерства и заслуженного статуса. В то же время они ведут себя недостойно, провоцируя других воинов.

Трансформация образа

Резюмируя эту часть разговора, развёрнуто продублирую тезисы, с которых начинал. В ранних источниках берсерки – лучшие воины, телохранители конунга и его приближённые. Они сильны, опытны и дисциплинированы (держат строй в бою, как сказано в «Песне о Харальде»). Те берсерки, по всей видимости, пользовались всеобщим уважением и действительно представляли собой элитарный воинский культ. Однако мы не видим никаких указаний на то, что в бою они входят в транс, ярятся или ведут себя неадекватно.

В поздних источниках (включая труды Снорри Стурлуссона) образ берсерков сильно меняется. Тут уже и ярость, и кусание щита, и откровенно вызывающее поведение. Тем не менее, в некоторых эпизодах берсерки по-прежнему описываются как великие воины и даже лидеры (например, Эйтьов из «Саги об Одде Стреле»). Двоякость образа сохраняется вплоть до последнего литературного произведения, где встречаются берсерки. Это «Сага о Хрольфе Жердинке» в списке XV века. Однако даже там нет ни слова о ярости и медвежьих шкурах.

Как я уже отметил, в 1157 году берсерков в Исландии объявили вне закона. В этот период отношение к ним и начинает меняться. О причинах мы тоже поговорили – христиане таким образом успешно вытесняли местные обычаи и культурные артефакты. Тем не менее, берсерки как воинский культ не исчезли. На посту приближённых короля, его телохранителей и лучших воинов в дружине их сменили хускарлы. Они появились в Норвегии, Исландии, Дании ориентировочно в X-XI веках, а затем вместе с Кнудом Великим пришли в Англию. Известно, что хускарлы имели особый статус и подчинялись собственному своду законов.

Вероятно, хускарлы наследовали хирдманам, воинам, составлявшим хирд – регулярную дружину конунга (в противовес тингаманам – наёмникам). Со временем ветераны хирда получали лучшее снаряжение и положение приближённых. Таким образом появилось новое сословие. Кстати, «хускарл» («húskarl») так и переводится с древнескандинавского – «приближённый» или «телохранитель». Так что вряд ли берсерки не смогли найти себе место после того, как их культ фактически упразднили. Профессиональные воины всегда были нужны скандинавским королям.

Экспериментальная история

Хочу обратить ваше внимание на один любопытный момент, о котором из историков-медиевистов упоминал только Родерик Дейл. В частности, об этом говорится в его докторской диссертации «Берсерки: анализ и пересмотр образа в литературе и реальной жизни». Само название работы важно, особенно часть «в реальной жизни». Дейл подошёл к вопросу с практической точки зрения, пообщался с людьми, которые занимаются экспериментальной историей, и получил недвусмысленный вывод – разговоры о том, как берсерки, неистово вопя, врезались во вражеский строй и прорывали его, являются не более чем фантазией.

Я 18 лет занимаюсь исторической реконструкцией. 9 лет – раннесредневековой Скандинавией. И могу с уверенностью сказать, что Родерик Дейл прав на все сто. Единственное, чего можно добиться набеганием на стену щитов рассыпным строем в припадке неистовой ярости, это в ближайшие мгновения оформить себе экспресс до Вальхаллы. Или до Фольквангра, тут уж как повезёт. Скандинавы были весьма искушены в тактике пешего, морского боя, стремительных рейдовых атак. Поэтому в оригинальных текстах из наиболее древних списков (вроде «Песни о Харальде», которая датируется IX веком), мы видим, что берсерки сражаются строго плечом к плечу. И побеждают.

Очевидно, что залогом победы здесь выступает сумма трёх факторов – воинский опыт, качественное снаряжение и грамотные стратагемы. Но вы вправе усомниться и сказать, что дыма без огня не бывает. Ведь откуда-то Снорри и другие более поздние источники взяли информацию о той самой ярости берсерков, которая буквально вошла в легенды? Чтобы ответить на этот вопрос, ввернёмся в I-II века нашей эры. В Рим. И обратимся к трудам Публия Корнелия Тацита, который писал о германцах следующее:

…Едва возмужав, они начинают отращивать волосы и отпускать бороду и дают обет не снимать этого обязывающего их к доблести покрова на голове и лице ранее, чем убьют врага. И лишь над его трупом и снятой с него добычей они открывают лицо, считая, что наконец уплатили сполна за своё рождение и стали достойны отечества и родителей; а трусливые и невоинственные так до конца дней и остаются при своём безобразии. Храбрейшие из них, сверх того, носят на себе похожую на оковы железную цепь, что считается у этого народа постыдным, пока их не освободит от неё убийство врага. Впрочем, многим хаттам настолько нравится этот убор, что они доживают в нём до седин, приметные для врагов и почитаемые своими. Они-то и начинают все битвы.

Это он пишет о племени хаттов. А вот строки из его «Германии», посвящённые племени хариев:

…Превосходя силою перечисленные только что племена и свирепые от природы, они с помощью всевозможных ухищрений и используя темноту, добиваются того, что кажутся ещё более дикими: щиты у них черные, тела раскрашены; для сражений они избирают непроглядно тёмные ночи и мрачным обликом своего как бы призрачного и замогильного войска вселяют во врагов такой ужас, что никто не может вынести это невиданное и словно уводящее в преисподнюю зрелище…

К слову, Тацит никогда не был в землях, населённых германцами. Он их мог видеть только в качестве рабов. Источниками для него являлись рассказы ветеранов, которые, несомненно, могут считаться точными свидетельствами лишь в весьма относительной степени.

К тому периоду, когда Тацит писал «Германию», в среде римских поэтов активно использовался оборот «Furor Teutonicus», что в переводе с латинского означает «тевтонская ярость». Тевтоны – германское племя, проживавшее в Ютландии. Но римляне всех германцев считали варварами, поэтому оборот «Furor Teutonicus» применяли повсеместно.

От германцев к скандинавам

Есть и другие свидетельства тому, что у германцев имели место воинские культы. Кажется вполне вероятным, что они трансформировались с течением веков, но не исчезали полностью, и у скандинавов, которые являются прямыми потомками целой группы германских племён, эти культы обрели форму тех самых берсерков и ульфхеднаров. При этом для христианских историков, которые, несомненно, считали скандинавов варварами, как когда-то их предков – германцев, было в порядке вещей демонизировать язычников (вновь отсылаю к работам Бейли). То есть с одной стороны скандинавские воинские культы действительно походили на германские, с другой же – христиане получили благодатную почву для своих излюбленных приёмов по очернению местных традиций с целью их тотальной подмены.

На эту тему можно говорить ещё долго, но сегодня у меня другая цель. Я довольно подробно рассказал про берсерков и лишь немного затронул ульфхеднаров. При этом ничего не было сказано о третьем культе, заявленном в названии стрима, – йофурры. На самом деле, упоминания ульфхеднаров крайне малочисленны. Я уже привёл цитату из «Песни о Харальде», где ульфхеднары тождественны берсеркам или же представляют обособленный, но аналогичный культ. Также об ульфхеднарах говорится в «Саге о людях из Озёрной Долины»:

Это была величайшая из битв конунга Харальда. Тогда был с ним Рёггвальд из Мёри, и множество других могучих предводителей, и те берсерки, которые назывались ульвхединами-волчьешкурыми.

Тут речь идёт о том же событии, что и в «Песне о Харальде». А интересно то, что ульфхеднары (ульфхедины) выступают здесь разновидностью берсерков. Ещё одно упоминание есть в «Саге о Греттире» (напоминаю, это источник XV века, известный в списках XVII века):

Тогда, по слову конунга, бросились вперед его берсерки. Их звали волчьи шкуры, не брало их железо, и ничто не могло устоять перед их натиском.

И снова мы видим, что ульфхеднары – это не самостоятельный культ, а «подвид» берсерков или даже их альтернативное название. Больше упоминаний об ульфхеднарах нет. Но в «Саге об Эгиле» присутствует берсерк по имени Квелдульф, что в переводе означает «Вечерний волк» или «Сумеречный волк». По сюжету, он является оборотнем и превращается в волка. Однако назван берсерком.

Учитывая эти упоминания, нет сомнений, что ульфхеднары существовали, как некая воинская общность. Более того, это подтверждается археологией. Например, у нас есть бронзовые матрицы для чеканки пластин на шлемах, обнаруженные в Торслунде и датируемые вендельским периодом, ориентировочно VI-VIII века. На одой из пластин изображён предположительно Один (на это указывает характерный шлем и выделенный левый глаз), а рядом с ним – воин с головой волка. Учитывая одежду воина, скорее всего речь идёт не об оборотне, а о накинутой сверху волчьей шкуре. Присутствие Одина позволяет предположить, что перед нами представитель элитарного воинского культа.

Аналогичное изображение воина в шкуре волка есть и на германских артефактах эпохи переселения народов (например, обкладка ножен из Гутенштайна). А ещё на золотых рогах из Галлехуса среди целого ряда весьма спорных изображений присутствует воин с головой волка. А рядом с ним изображён воин с головой птицы, возможно – ворона.

Другой воин в шкуре (тут, вероятно, шкура медведя) изображён на руническом камне VG 56 в Келлбю, Западный Готланд. Таким образом, мы можем с полным правом утверждать, что у скандинавов были и берсерки и ульфхеднары. Оба представляли собой элитарные воинские культы и они чем-то явно отличались. Но чем именно (помимо шкур), мы не знаем.

Воины-кабаны

Наконец, йофурры («jöfurr», примерный перевод «воин-кабан»). Это лишь гипотеза, основанная на том, что у скандинавов подтверждённо имел место культ кабана. Подтверждается в первую очередь мифологией. Например, ван Фрейр ездил на золотом механическом кабане Гуллинбурсти, а в «Саге о Хьёрварде» упоминается, что в жертву этому богу приносили именно кабанов. Кроме того, на пластинах из Торслунда помимо Одина с ульфхеднаром присутствуют два воина в шлемах с кабаньими головами. Таких шлемов не обнаружено. Высказывается предположение, что это были некие ритуальные элементы костюма.

Хочу обратить внимание на то, что в русскоязычном Интернете по этой теме (впрочем, как и по любой другой) есть масса откровенных глупостей и фантазий. Например, я несколько раз встречал упоминание неких свинфилкингов, которые якобы являлись теми самыми воинами-кабанами. Так вот, слово «свинфилкинг» («svinfylking») в переводе означает «голова свиньи». Так назывался клиновидный строй, который скандинавы использовали ещё с железного века. Кстати, в сагах говорится, что этим тактическим решением со смертными поделился Один. Да, это та самая «свинья» тевтонов. Слово «свинфилкинг» ни к какому культу отношения не имеет. Так что о существовании воинов-кабанов мы утверждать не можем, в отличие от воинов-медведей (берсерки) и воинов-волков (ульфхеднары).

Кстати, как раз клиновидный строй и был предназначен для того, чтобы «взломать» стену щитов противника, которую скандинавы, да и вообще все европейские народы того периода активно использовали в качестве базового тактического решения. Конкретно у скандинавов глухой щитовой строй назывался скьялборг («skjaldborg»), дословный перевод – «стена щитов». У меня на этот счёт есть отдельный стрим, поэтому не буду углубляться.

Последний берсерк

Думаю, разговор о берсерках справедливо завершить историей о норвежском воине, который, будучи вооружён бродексом, в одиночку зарубил сорок англичан. Это произошло во время Битвы при Стамфорд-Бридже 25 сентября 1066 года. Немного контекста. В январе 1066-го умер король Англии Эдуард Исповедник, что спровоцировало борьбу за трон. Среди претендентов был и король Норвегии Харальд III Норвежский, которого Адам Бременский в своей хронике называет Громовой стрелой Севера. Харальд собрал по разным данным от 200 до 300 судов (скорее всего около 7 тысяч воинов) и отправился в Англию, где к нему примкнул изгнанный граф Нортумбрии Тостиг Годвинсон.

В Битве при Фулфорде (20 сентября 1066 года) Харальд разбил войска графа Мерсии Эдвина и нового графа Нортумбрии Моркара. В это время спешно коронованный Гарольд II Годвинсон, последний англосакс на английском престоле, готовился к нападению Вильгельма, герцога Нормандии. Услышав о том, что на его землю вторглись скандинавы, Гарольд спешно перегруппировал войска и совершил немыслимое по меркам своего времени – он прошёл почти 300 километров всего за четыре дня, поэтому застал норвежцев врасплох. Две армии сошлись 25 сентября у Стамфорд-Бриджа.

Отмечу, что точное место сражения неизвестно. Стамфорд-Бридж – это небольшая деревня в Йоркшире, на берегу реки Дервент. В хрониках упоминается некий деревянный мост, луг и возвышенность на восточном берегу. Есть упоминания о том, что где-то здесь в XVIII веке были обнаружены скелеты и предметы вооружения. Однако современные археологические изыскания ничего не дали. Мы даже не знаем, где находился мост.

Так или иначе, перед битвой к Харальду и Тостигу подъехал всадник. Он предложил Тостигу сменить сторону и когда тот спросил, что получит Харальд, всадник ответил: «Шесть футов земли или чуть больше, ведь он выше среднего человека». Думаю, смысл слов всадника понятен, он говорит о том, что Харальд будет убит и похоронен. Когда человек отъехал и вернулся к англосаксонскому войску, Харальд спросил, кто это такой. Тостиг ответил, что это был Гарольд Годвинсон, король Англии.

Мы не знаем, имел ли место этот эпизод в действительности. Скорее всего нет, потому что англосаксы застали норвежцев врасплох и время играло для них критическую роль. Вряд ли Годвинсон поехал бы навстречу с врагом, рискуя потерять тактическое преимущество. Согласно «Англосаксонским хроникам» и «Хроникам Генриха Хантингтона», когда норвежцы увидели приближающихся англосаксов, у них не оставалось времени подготовиться к схватке на восточном берегу. Им нужно было перегруппироваться, поэтому Харальд приказал отступить на западный берег через деревянный мост.

Англичане ринулись за врагом и имели все шансы настичь армию Харальда сразу за мостом. Однако, как утверждают хроники, один норвежец остался на мосту и преградил дорогу воинам английского короля. По некоторым сведениям, норвежец был вооружён датской секирой, традиционным двуручным топором скандинавов. Кстати, согласно археологическим данным, такими топорами могли быть вооружены лишь ветераны, приближённые короля, вроде хускарлов. Скандинавские правители нередко сами брали в руки это оружие (есть ряд погребений, в которых вожди похоронены вместе с датскими секирами).

Англичане сначала отнеслись к одинокому защитнику с изрядной долей скепсиса. Но когда он зарубил дюжину воинов, а сам не получил ни царапины, стало ясно, что это не обычный враг. Из хроник не вполне понятно, насколько узким был мост. Очевидно, достаточно узким, чтобы один человек мог успешно сдерживать целую армию, не позволяя ей использовать численное преимущество. Опустим вопрос о том, почему англичане не использовали луки и сулицы. Быть может, потому что одинокий воин стал для них вызовом и они хотели одолеть его в ближнем бою. Или же всё это не более, чем миф.

Так или иначе, норвежец убил 40 англичан и продержался достаточно, чтобы войска Харальда смогли перестроиться на западном берегу, сформировав скьялборг. Хроники утверждают, что воин пал не в честном бою. Сметливый английский воин проплыл под мостом на лодке и вонзил копьё в норвежца через щель в досках. После этого армия Гарольда перешла мост, развернулась фронтом к врагу и атаковала. Через несколько часов англичанам удалось прорвать стену щитов и они разделили скандинавов на несколько группировок. Сразу после этого Харальд был убит стрелой в горло, а потом погиб Тостиг.

Норвежцы получили шанс благодаря тому, что из Риккале, где они изначально высадились, прибыло небольшое подкрепление во главе с Эйстейном Орре. Эту контратаку хроники называют «Бурей Орре». Она на некоторое время отбросила англичан, но вскоре те снова перешли в наступление и разгромили норвежцев. Точных данных нет, но по приблизительным оценкам, изначально у Харальда и Тостига было порядка 9 тысяч воинов, затем пришёл Орре ещё с 3 тысячами. В итоге, из 12 тысяч норвежцев погибло 6-8 тысяч. Но у англичан потери были сопоставимы. Хотя тут стоит учесть, что у Гарольда изначально было больше людей – порядка 15 тысяч пехоты и 2 тысячи всадников. Потерял он около трети.

Битву при Стамфорд-Бридже называют закатом эпохи викингов. Гарольд отпустил выживших норвежцев в обмен на обещание не возвращаться в Англию. Они перезимовали на Оркнейских островах, а потом вернулись домой. Что касается короля Англии, ему даже не удалось порадоваться своей победе. Потому что через три дня в заливе Певенси высадился Вильгельм Завоеватель. А через три недели Гарольд пал в Битве при Гастингсе. Вильгельм сокрушил королевскую армию и начал завоевание Англии.

Я рассказал о Стамфорд-Бридже ради упоминания об одиноком норвежце, который сразил 40 англичан и подарил Харальду шанс на победу против армии, двукратно превосходившей его числом. Подчеркну – ни в одном источнике не упоминается, кем был тот воин. Но если предположить, что это не легенда, а исторический эпизод, пусть и приукрашенный, разве тот храбрец мог быть кем-то иным, кроме как берсерком? Или ульфхеднаром? Очевидно, это ветеран, умелый воин с отличным снаряжением. Доверенный короля Норвегии, возможно – его телохранитель. Последний берсерк…

P.S. Я многого не коснулся в этом разговоре. Как минимум, нужно ещё упомянуть йомсвикингов и культ корьёс. Однако речь идёт о колоссальном пласте информации, который даже в самом сжатом виде не уложить в один стрим. Так что, думаю, мы ещё вернёмся к этой теме. Конечно, если ваши лайки, репосты и комментарии скажут мне, что тема вам интересна.

Космические Волки: Путь Своры

Тёмное начало

Протолегионы формировались в период Объединительных Войн, десятилетиями, неравномерно. Какие-то раньше, какие-то определённо позже. С Шестым протолегионом связано едва ли не больше тайн, чем с любым другим. Он создавался в закрытом формате, не тренировался вместе с другими соединениями Астартес и группировками смертных армий Императора. Первые кампании Сынов Русса не вносились в архивы, точнее – вносились, но до сих пор скрыты грифами высшего уровня секретности. Таким образом, никто не в состоянии однозначно ответить, когда и как родился легион, который позже назовут Космическими Волками.

Что примечательно, судьбу Шестого в годы зарождения разделили Восемнадцатый и Двадцатый. Эти три легиона формировались отдельно от остальных, критерии рекрутского набора в них, равно как и методы подготовки, неизвестны по сей день. Ввиду того, что Космические Волки, Саламандры и Альфа-легион на заре своего становления получили обособленный и даже изолированный статус, в некоторых источниках их называют Трилистником Императора. Предполагается, что у этих Астартес с самого начала была особая цель, уникальное предназначение, которое концептуально отличало их от других семнадцати легионов.

Кажется, что некоторые гипотезы легко сформировать, исходя из специфических черт Волков, Змиев и Альфы. Их военная доктрина указывает на довольно очевидные архетипы, однако эта очевидность ошибочна. Например, Волков часто называют варварами, палачами или даже судьями (в этом случае удел палачей достаётся Первому легиону). Но подобные выводы умозрительны и проистекают из отсутствия фундаментальных знаний об истории Шестого, Восемнадцатого и Двадцатого. Сегодня мы начнём разговор о Шестом, ореол тайны над которым сгустился ещё в период первого рекрутского набора в протолегион.

Поверхностная оценка источников демонстрирует, казалось бы, очевидный факт – Волков набирали из наиболее отсталых и жестоких племён ещё необъединённой Терры. Но если провести углубленный анализ, становится понятно, что племенное происхождение и родословная не имели значения. Мы не знаем, какие критерии лежали в основе отбора, но нет сомнений, что фильтровка происходила на индивидуальном уровне. То есть оценивался не генотип социума, а личностные качества конкретного индивида. В Шестой набирали буквально со всех уголков Терры.

В этом смысле первые роты легиона представляли собой tabula rasa, чистый лист. Если Пятнадцатый сохранил сильные культурные черты Гипта, а Железный Десятый – Северной Альбии, то Космические Волки представляли собой лоскутное полотно, сотканное из обрывков сотен культов, которых объединяло лишь одно – они пережили Эру Раздора, став теми, кого хроники называют техноваврвами Старой Земли. Хотя, по слухам, у этих воинов была ещё одна уникальная черта – их объединяла некая особенность геносемени, которую держали в секрете. А за их развитием наблюдал ближайший круг Императора, включая Регента Терры и Главнокомандующего Кустодес.

Стезя испытаний

Даже самое базовое исследование хроник показывает, что рост численности Космических Волков шёл медленнее в сравнении с любым другим легионом. Исключая, разве что Альфу, в случае с которой мы вообще ничего не знаем о темпах набора и обучения. Но как раз тут никакой тайны нет – нам точно известно, почему количественный показатель Шестого так сильно отставал. Это связано с массовыми летальными исходами при трансплантации геносемени. Оно оказалось крайне нестабильным и вело себя непредсказуемо даже в самых безупречных с биологической точки зрения телах.

Немного забегая вперёд отмечу, что проблему не могли исправить долгие годы, пока не обнаружили Фенрис. Гены примарха позволили нормализовать процесс генетического вознесения, снизив процент гибели рекрутов до статистически допустимых значений. Конечно, тут мы не можем не уловить аналогию с Третьим легионом, который тоже спас чистый генетический материал примарха. Это заставляет задуматься о том, что, возможно, Селенарский заговор коснулся не только Детей Императора. В действительности, мы знаем, что лунные генокульты пытались отравить геносемя не только Сыновей Фулгрима. Даже если проблема в генотипе Шестого имела место изначально, Селенарская скверна потенциально могла её усугубить. Как это произошло, например, с Сынами Сангвиния.

В то же время нам известно, что все легионы так называемого Трилистника долгое время не использовали мощности Луны. Они вообще не набирали рекрутов за пределами Терры, даже когда Солнечная система была завоёвана. Как я уже отметил, мы ничего не знаем о том, в каких кампаниях того периода участвовали Волки. Официально – ни в каких. Также как Саламандры и Альфа. Но нет сомнений, что речь идёт о сокрытии информации. Хотя самим легионерам от этого было не легче – их насчитывались лишь тысячи, тогда как численность других легионов составляла уже десятки тысяч.

Спаянные кровью

Первая официальная кампания Космических Волков произошла на десятый год начала Великого крестового похода (отсчитывая от покорения Солнечной системы). Речь идёт о приведении к Согласию Делсваана или 1-122, если пользоваться военными отчётами. Номер, присвоенный планете, прямо указывает на то, что её покорял главный экспедиционный флот. По приказу Императора, несколько боевых кораблей откололись от основной группировки и направились к Делсваану. На судах находилось в обще сложности три с половиной тысячи воинов Шестого легиона, а возглавил их сам Повелитель Человечества.

Делсваан не просто пережил Эру Раздора. Этот развитый индустриальный мир обладал колоссальными производственными мощностями и сохранил немало технологических чудес Золотого Века. Будучи милитаризованной плутократией, планета легко противостояла многочисленным угрозам космоса, поэтому и на призыв Императора об объединении ответила так, как привыкла – атаковав дипломатический флот. Жители Делсваана не были мутантами или фанатиками. Они являлись абсолютно нормальными людьми, но их лидеры оказались высокомерны и заносчивы, они полагали, что эксплуатация миллиардов ради личной выгоды – это естественно. Планета намеревалась расширять своё влияние на другие миры системы, а потом и за её пределы.

Таким образом, когда Император исчерпал все возможности по приведению 1-122 к Согласию мирным путём, он принял решение продемонстрировать, наконец, на что способен Шестой легион, который тогда не имел собственной геральдики и названия. При этом, хотя Повелитель Человечества находился на одном из волчьих кораблей, он не руководил операцией, предоставив ведение кампании Магистру легиона – Еноху Ратвину. Учитывая дальнейшие события, вряд ли для Ратвина это было первое полномасштабное сражение. Очевидно, он уже являлся ветераном, как и многие его воины.

Енох безупречно спланировал атаку, хотя на первый взгляд она могла показаться донельзя прямолинейной. Он стремительно сблизился с планетой и предпринял полномасштабную высадку на территорию Масаанор-Централ – наиболее укреплённого города-дормитория, сосредоточие власти самого могущественного промышленного картеля планеты. Ратвин обрушил на периферию Масаанора огненный ад, но то было лишь прикрытием. Как и неприцельная бомбардировка объектов инфраструктуры. Высадка проводилась одновременно по десяткам векторов, что заставило противника рассредоточить силы.

Используя все имеющиеся в его распоряжении десантные капсулы и штурмовые корабли, Енох за час высадил почти весь легион, связав боем каждую группировку вражеской армии. При этом магистр не оставил себе резервов. На первый взгляд, это было похоже на типовую стратагему «Острие копья», которую регулярно использовал Хорус, единственный на тот момент обнаруженный примарх. Однако в случае с Космическими Волками стратагема видоизменилась или, как утверждали некоторые, деградировала. Зафиксированные в «Принципиа Белликоза» тезисы предписывали прорываться к центрам принятия решений и стратегически значимым точкам, но Шестой, казалось, наплевал на все правила войны и любую целесообразность.

Легионеры захлестнули крепость приливной волной, хаотично разбежавшись по узким улочкам многоуровневого колосса. Они нигде не закреплялись, не формировали плацдармы, не фокусировались на слабых местах в обороне противника. Но вместе с тем Волки не останавливались ни на мгновение и не оставляли за собой ничего живого. Разведка, линейные части и бронетанковые соединения действовали независимо, но – так лишь казалось. В действительности, Шестой легион творил безупречно исполненный акт разрушения. Воины инстинктивно поддерживали друг друга, прорываясь через любую оборону, обтекая позиции врага и атакуя его со всех направлений. До этого момента никто в Империуме даже не представлял себе, что можно воевать так.

Армия Масаанора тоже этого не представляла. Ошеломлённые защитники крепости оказались втянуты в сотни локальных схваток. Волки уничтожили саму мысль о единой линии фронта. Они сходу брали любые укрепления, а наиболее защищённые позиции просто обходили и блокировали, потом туда прибывали танки и сравнивали фортификации с землёй. Ополчение Делсваана не имело шансов остановить Волков. Впрочем, у регулярной армии этих шансов тоже не было, несмотря на отменную панцирную броню и точные лазерные орудия. В нескольких местах защитники рискнули контратаковать и когда в течение нескольких секунд сотни бойцов оказались мертвы, ополчение дрогнуло.

Волки почуяли кровь и бросились в бой с удвоенной яростью. До сих пор хронисты спорят о том, имелся ли у Ратвина какой-то план на этом этапе сражения или он просто утратил контроль над своими воbнами. Правды мы уже никогда не узнаем, но у нас есть факты. Вместе с десятками тысяч солдат тогда погибли тысячи гражданских. Когда магистр принял капитуляцию крепости, её улицы в закатных лучах казались чёрными от обильных потоков ещё не остывшей крови. Такую резню нельзя было заносить в хроники… Однако же это возымело эффект. Все картели Делсваана тут же связались с Енохом Ратвином и объявили о сдаче.

Планета приняла Согласие. Некоторые военачальники Империума были обеспокоены недисциплинированностью Шестого, но никто не мог поспорить с их эффективностью. Утопив один город в крови, они за несколько часов покорили мир с многомиллиардным населением, буквально защитив другие города от долгой и жестокой войны, которая, несомненно, унесла бы куда больше жизней. Император это отлично понимал, поэтому Космические Волки не услышали от него слов порицания. Напротив, они получили свой собственный экспедиционный флот – Сто пятнадцатый. Разумеется, он входил в Армаду Империалис, но теперь мог действовать независимо.

Плоды жестокости

На протяжении следующих двенадцати лет численность легиона росла быстрее, чем раньше. К моменту кампании на Хин’тале Волков было уже пять тысяч, а в Высадке Реловска участвовало более семи тысяч воинов. Тем не менее, в сравнении с другими легионами Шестой всё ещё оставался относительно малочисленным. В связи с чем он вёл в большей степени локальные противостояния, участвуя в крупных военных акциях лишь в союзе со своими кузенами. Чаще всего Космические Волки бились рядом с Лунными Волками, которых было втрое больше, или с Тёмными Ангелами, численность которых превосходила численность Шестого как минимум в четыре раза.

Вскоре Сыновья Русса стали настоящими мастерами городского боя и стремительных штурмов. В какой-то момент оказалось, что они идеально подходят для подавления мятежей и карательных операций. Более того – магистр Ратвин сам зачастую просил именно такие задачи. Причём Шестой всё ещё не имел собственных цветов и знаков отличия. На броне воинов можно было увидеть только символы рот и тактических подразделений. Вскоре у многих легионеров на броне появилась уникальная эмблема – «Сангаута» или двойной пламенеющий клинок. Её в Имперской Армии носили представители военной полиции.

«Сангаута» указывала на то, что легионер имеет право распоряжаться жизнью и смертью любого человека в пределах своей компетенции. Смертные части, приписанные к Шестому легиону, очень скоро узнали о том, что этот символ Волки получили не просто так. За недостаток дисциплины или храбрости предполагалось лишь одно наказание – смерть. Многие хронисты уверены, что Космические Волки тогда проявляли излишнюю жестокость к своим союзникам. Хотя, опять же, мы теперь можем оперировать только разрозненными сведениями и субъективными утверждениями.

Песнь гнева

Так или иначе, репутация необузданных дикарей далеко опережала Шестой легион, и на то были веские основания. Дети Русса порой действительно плевали на субординацию, стратегию и прочие понятия, которые составляют саму суть любой армии. Они выполняли возложенную на них миссию, никогда не отступали и не проигрывали. Но их победы неизменно превращались в кровавую резню. Им нельзя было поручить захват важного объекта, только его уничтожение. Свирепые, агрессивные, несдержанные – такими тогда были Волки.

Вскоре количество воинов с «Сангаутом» выросло, потому что немногие командиры имели достаточно силы и воли, чтобы сдерживать собственных братьев. Дисциплинарный корпус в Шестом разросся настолько, что почти сравнялся в численности с аналогичным подразделением в Двенадцатом. Вот только Сынов Ангрона было в целом гораздо больше. Консулы-опсэквиарии набирались из наиболее стойких ветеранов, которые имели полное право пустить болт в затылок зарвавшемуся брату прямо на поле боя. Порой это усмиряло пыл Волков. Порой.

И если у кого-то вдруг возникнут сомнения в том, что Шестому действительно было необходимо такое количество консулов, ему стоит вспомнить хотя бы даже Молорианский бунт. Это не самая крупная кампания того периода, но – весьма показательная. Недавно приведённый к Согласию Молор внезапно решил вернуть себе независимость. Сепаратисты быстро взяли контроль над планетой и официально заявили о своём несогласии с политикой Империума. Повелитель Человечества недолго рассуждал о релевантном ответе. Он послал на Молор Восьмую роту Шестого легиона.

Сыновья Русса высадились во дворце мятежного губернатора и очистили его от присутствия живых существ. На этом всё должно было закончиться, но по какой-то причине восставшие не сложили оружие, а предприняли дерзкую контратаку. Это привело Волков в неистовство. Они не только остановили надвигающуюся на них волну сепаратистов, но сами пошли вперёд. Воины растеклись во все стороны от дворца, планомерно зачищая улицу за улицей, дом за домом. Они не делали различий между военными и гражданскими, истребляя всех без разбору. Консулам пришлось казнить десятки братьев, прежде чем резня прекратилась. О Молорианском восстании не принято вспоминать. Но и забывать о нём тоже не принято.

Так или иначе, в воинах Шестого было слишком много от зверя. Они привели к Согласию бессчетное множество миров, с триумфом завершили сотни сложнейших операций и побеждали там, где, казалось, невозможно победить. Генетические потомки Лемана Русса бились в ледяных пустошах, жарких джунглях, на солевых равнинах и в глубоких пещерах, дышащих огнём преисподней. И всегда в конце они гордо стояли, а у их ног громоздились трупы врагов. Они были апофеозом воинского мастерства и жестокости. Но в тоже время сопутствующий ущерб зачастую был попросту нерационален. И это мягко говоря.

Тогда никто не знал, что всему виной «Канис Хеликс», благословение и проклятье Шестого легиона, которое делает Волка сильнее любого другого космодесантника, но заставляет его терять контроль над собой от запаха крови. Легион никогда не был единым целым, он представлял собой сотни группировок, даже не орденов, а скорее варварских кланов, которые нередко убивали друг друга, когда им некого было убивать. Подобие дисциплины насаждалось авторитетом и острыми клинками старших офицеров, только так. Волки едва признавали власть Терры, им просто нравилось разрушать.

Однако не будем доходить до крайности. В действительности, истории вроде Молорианского бунта нельзя назвать регулярными. Это происходило, но не повсеместно. На самом деле, Шестому легиону гораздо больше нравилось рвать на куски отступающего врага, а не беспомощных жертв. И если сначала их действительно ровняли с будущими Повелителями Ночи, вскоре разница стала очевидна для всех. Скажем прямо – оба легиона тотально практиковали кровавый террор, но Восьмой не гнушался намеренно вырезать мирное население, тогда как Шестой всё же предпочитал драться с вражескими солдатами и превращать крепости в груды оплавленного камня, а не снимать скальпы с мужчин и женщин, которым просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время.

Зверь внутри хотел схватки, ему был нужен враг, способный держать в руках оружие. И ничто вокруг не имело значения. Тогда Шестой получил своё прозвище – Свора. Хотя будущим Космическим Волкам было плевать на то, как их называют, это слово считалось оскорбительным. Дело в том, что в период Объединения Терры сворами пренебрежительно именовали группы мутировавших бродячих псов, которые нападали на мирные караваны. Причём своры из пустошей никогда не атаковали малым числом и в целом были довольно трусливы. Сложно сказать, почему кто-то решил назвать Шестой легион Сворой, учитывая, что Сыновья Русса хоть и были жестоки, недисциплинированны, дики, однако, как я уже сказал, намеренно никогда не атаковали беззащитных. Напротив – чем сильнее был враг, тем громче рычали Волки и тем яростнее были их атаки.

Есть мнение, что это оскорбление придумал кто-то из Двенадцатого. Ведь тогда Псов Войны часто сравнивали с Шестым. Оба легиона Император направлял туда, где нужно было не оставить камня на камне. У этих воинов были большие проблемы с дисциплиной и они зачастую (скажем прямо – всякий раз) проливали крови больше, чем следовало. Тем не менее, вскоре все поняли, что у Псов и Волков меньше общего, чем могло показаться. Вероятно, во многом это связано с тем, что имперские эксплораторы внезапно открыли Фенрис.

Солнце преисподней

Мир, на который упала гестационная капсула с Шестым примархом, по любым законам не должен был существовать. Угол наклона оси и особенности орбиты практически гарантировали отсутствие атмосферы. А формы жизни, уживавшиеся на Фенрисе, должны были истребить друг друга миллионы лет назад.

Экстремальные биосферные условия позволяют отнести планету к так называемым мирам смерти класса Омега, поэтому и человеческая колония, появившаяся в период Долгой Ночи, должна была естественным образом погибнуть в течение нескольких лет. Однако люди здесь выжили. И сохранили культуру, принесённую с Терры.

Если не считать единственный северный континент сравнительной небольшой площади, Фенрис – это мир-океан, вся поверхность которого покрыта льдом. Планета характеризуется экстремальной тектонической активности, которая постоянно формирует новые архипелаги из вулканической породы, тут же уничтожая старые. Только северный континент почти не подвержен масштабным геологическим пертурбациям. Причём на этот континент, именуемый местными Асахеймом, очень сложно попасть со стороны моря, насколько отвесные и смертоносные скалы его окружают.

У планеты сильно вытянутая эллиптическая орбита, так что большую часть года она удалена от своего блеклого светила, называемого Волчьим Оком. На Фенрисе почти все время зима, а океан замерзает даже в районе экватора. Но потом мир приближается к солнцу и активность в коре планеты возрастает до максимума. По всей поверхности прокатываются волны землетрясений и чудовищных штормов. В этом время из тёмных глубин Мирового Океана поднимаются пробуждённые стихией чудовища, многокилометровые исполины, которыми движет лишь одно чувство – голод, который невозможно утолить.

Во время короткого лета на Фенрисе каждое живое существо стремится убить всякое другое живое существо. Потому что все здесь – конкуренты, ведь пищи слишком мало, чтобы позволить многообразной фауне накопить достаточно сил для долгой Хельской зимы, как её называют местные. Подводные землетрясения и извержения вулканов приводят к тому, что планету затягивает непроглядными ядовитыми туманами. Фенрис превращается в преисподнюю, где лёд и пламя ежечасно бросают вызов жизни.

Вряд ли нас должно удивлять то, что в этом мире вообще нет травоядных. Любое животное на Фенрисе – хищник. Человек не исключение. Но человек, пожалуй, является самым хрупким и недолговечным из местных обитателей. Как я уже сказал, люди здесь вообще не должны жить. В действительности, имперским картографам известно очень мало планет, смертоносность фауны которых может поспорить с Фенрисийской, и все эти планеты можно пересчитать по пальцам одной руки.

Речь идёт не только о глубоководных кракерах, которыми даже на Терре пугают непослушных детей. В океане Фенриса живут тысячи видов хищных рыб, которых никто никогда не классифицировал, но которые с лёгкостью превратят рыбака, неудачно свалившегося за борт, в кровавое месиво, а потом не оставят от него и косточки. Что касается поверхности, в ледяных пустошах очень мало животных, но на Асахейме недостатка в них нет. Там живут медведи, псевдоприматы, мегазауриды и, конечно, знаменитые Фенрисийские волки.

Волки Фенриса агрессивны и выносливы, невероятно сильны и разумны в том смысле, в каком ни одно другое животное мы не можем назвать разумным. Эти существа способны к социальному взаимодействию и абстрактному мышлению на человеческом уровне. Если не учитывать их размер, они полностью соответствуют давно вымершему терранскому виду «люпус». Но лишь внешне, а не по поведению. Имперских генетеров это ставит в тупик, но фольклористы, которым удалось из первых уст собрать пару фенрисийских саг, кажется, о чём-то догадываются.

На Фенрисе слишком много видов, но слишком мало генетических маркеров. Сами условия на планете не способствуют естественной эволюции, более того – исследователи однонуклеотидного полиморфизма и других внутривидовых мутаций пришли к выводу, что никакой эволюции здесь не было. Один вид не развивался и не сменялся другим. Очевидно, Фенрис был создан искусственно. Кто-то смоделировал на нём климатические условия, которые пребывают в аномально шатком равновесии на грани невозможного. А потом этот кто-то собрал самых смертоносных альфа-хищников со всей галактики и бросил их сюда, будто бы на гладиаторскую арену.

К сожалению, на Фенрисе почти не проводились археологические изыскания. Но тех, что имели место, оказалось достаточно для подтверждения выше озвученной теории. Глубоководные кракены, плотоядные псевдоприматы, фенрисийские волки – это лишь единицы из многих тысяч видов, которые некогда рвали друг друга на части по всему Фенрису за право выжить в мире, непригодном для жизни. Но это ещё не всё. В какой-то момент исследовавшие Фенрис эксплораторы пришли к выводу, что большая часть ныне существующих видов не встречается больше нигде, кроме… древних терранских легенд. Этих чудовищ будто создали, руководствуясь мифами Старой Земли.

Но что насчёт людей? Колонию здесь основали случайно или она тоже являлась частью эксперимента? Сложно дать однозначный ответ. К тому моменту, когда Император прибыл на Фенрис, его немногочисленное население было раздроблено на несколько сотен племён с общей культурой. Вскоре стало понятно, что эту культуру они восприняли от своих далёких предков – выходцев с севера материковой Европы и центральной части России.

Неизвестно, какой уровень технологий изначально был доступен фенрисийцам. Может статься, что здесь действительно никогда не было полноценной колонии, а людей буквально забросили в мир смерти как ещё один вид альфа-хищников. Так или иначе, человек на Фенрисе выжил, хотя и не поднялся выше терранского средневековья. К приходу Императора вершиной в кроне технологического древа Фенриса была кузнечная ковка. Хотя, надо сказать, оружие здесь создавали во многом уникальное. А впоследствии оказалось, что Асахейм сохранил тайны времён Золотой Эры, недоступные остальному Империуму поныне. Но об этом позже.

Что интересно, именно племенная культура фенрисийцев стала одним из ключевых факторов их выживания. Небольшим родовым группам было проще адаптироваться к жестокому миру, где ландшафт постоянно перекраивается. Такие группы оказались мобильны, им требовалось меньше ресурсов, чем если бы речь шла о более крупных объединениях. В то же время от каждого члена племени требовалось максимум усилий. Ошибка одного могла привести к гибели всех. Это обеспечило сильную эмоциональную связь и даже глубокую эмпатичность, взаимовыручка стала ключевой добродетелью.

Разумеется, маленькие, но стойкие группы постоянно конкурировали за ресурсы и жизненное пространство, ведь и первого и второго на Фенрисе катастрофически не хватало. Плюс климатические опасности и фауна, столкновение с которой всегда заканчивалось чьей-то смертью. Согласно упомянутым археологическим и генетическим исследованиям, люди появились на Фенрисе в период Долгой Ночи, а не во время Золотого Века. Изначально их популяция сильно снизилась, но затем стала неуклонно расти. Жесточайшая конкуренция выкрутила механизм естественного отбора до максимума и выжили сильнейшие, которые породили сильнейших.

Мы могли бы предположить, что в этом и заключалась истинная цель Фенрисийского эксперимента – вывести человека нового типа. Человека, способного победить там, где находят свою смерть даже чудовища из забытых терранских сказаний. Но это не так. Дело в том, что после открытия Фенриса нашлось немало хронистов, которые увлеклись им настолько, что посвятили его исследованию всю свою жизнь. К концу Великого крестового похода одному из них повезло докопаться до правды.

На некоей карте периода Долгой Ночи планета обозначена как «Фенрис Пердита», что можно перевести как «Фенрис Запретный». А в приписке значится «Темница Волков». Иными словами, никто не собирался выводить на мире смерти новый вид. Никто не создавал здесь армию сверх-людей. Фенрис был тюрьмой для группы терранских племён с общими корнями. Но кто мог это сделать? Кто имел достаточно ресурсов, чтобы переправить с Терры на Фенрис несколько тысяч человек в условиях, когда галактику рвали на части хаотичные варп-штормы? И главное – зачем такие сложности? Ведь куда менее затратно было бы просто истребить эти племена.

По всей видимости, мы никогда не узнаем правды. Но кажется, что некоторым исследователям удалось открыть её. И хотя они уже никому об этом не расскажут, слухи порой бывают чрезмерно живучи. Эти слухи гласят, что Император всегда знал, где находится Фенрис. Что это он переправил туда предков современных фенрисийцев, которые носили в себе генетический изъян, порождённый неудачным экспериментом Повелителя Человечества. Все мы хорошо знаем присловье: «На Фенрисе нет волков». Это объясняет, почему фенрисийские волки по своему поведению ближе к людям, чем к животным. Это вообще многое объясняет.

Но мы по-прежнему не знаем, где заканчивается план Императора и начинается случайность (или, возможно, воля другого, не менее могущественного создания). Очевидно, что геносемя Космических Волков и генотип фенрисийцев имеют слишком много общих черт, чтобы это можно было назвать совпадением. Возможно ли, что Император превратил Фенрис в инкубатор для выведения идеальных рекрутов в Шестой легион? Конечно, вы можете возразить, что люди появились на этой (кстати, не слишком отдалённой от Терры) планете за тысячи лет до проекта «Примархи». И даже за тысячи лет до прото-легионов с Громовыми Воинами в придачу. Всё верно. Но ведь и осколок Дракона Пустоты Император заточил на Марсе за тысячи лет до заселения Красной Планеты…

Лично мне эта версия кажется вполне реалистичной. Хотя я не думаю, что Император создал Фенрис таким, каким его увидели первые вынужденные поселенцы. Если вы посмотрите мой подкаст про псайкеров Космических Волков и соотнесёте его с тем, что было изложено выше, то придёте к тем же выводам, что и я. Очевидно, в арену для бойни альфа-хищников Фенрис превратили эльдары. Ультран, экзодиты (что вероятнее) или даже Кабал – тут я затрудняюсь сказать наверняка. Да это и не важно. Важно, что Император, странствуя по галактике во время Долгой Ночи (а он это делал с завидной регулярностью), случайно наткнулся на брошенный, но всё ещё живой Колизей планетарного масштаба и решил использовать его в своих целях. Возможно, аналогичная участь постигла и Медузу. Ведь у них – Фенриса и Медузы (а ещё – Ноктюрна)– немало общего, но об этом мы поговорим позже.

Рискну предположить, что это всё же был глубоко рассчитанный ход с хорошо известными последствиями. Однако не стану повторять свою теорию о том, что Император раз за разом переживает циклическое развитие Вселенной, сохраняя память с предыдущих витков. Если вы с этой моей теорией не знакомы, посмотрите стримы «Расплата» и «True Aurelian». А я возвращаюсь к Сынам Русса.

Отец дружин

Кем мог стать Шестой примарх, попади он на Олимпию или, скажем, Ваал? Об этом можно теоретизировать бесконечно, но факт остаётся фактом – тот, кого позже назовут Великим Волком, Повелителем Зимы и Войны, оказался на Фенрисе. Где его приняло племя Руссов и дало ему имя Леман, что значит «сокрытый». Возможно, имя в каком-то смысле отражает историю примарха. Ведь изначально он попал вовсе не к людям.

Когда ребёнок выбрался из гестационной капсулы, его встретила стая фенрисийских волков. Волчица-матриарх приняла его и фактически своё становление Русс прошёл в стае. Впрочем, как мы уже поняли, то были не обычные волки. В стае Леман обрёл своих первых братьев – Гери и Фреки. Это он впоследствии дал им имена, изучая фенрисийские саги, которые в свою очередь были основаны на полузабытых мифах, привезённых сюда далёкими терранскими предками. «Гери» и «Фреки» в переводе означает «жадный» и «прожорливый».

Согласно тексту саги «Восхождение Волчьего Короля» Гнаурила Старшего, в одну особенно суровую зиму стая Русса не смогла найти в ледяных пустошах достаточно дичи, поэтому атаковала небольшую деревню. Нет, волки не планировали пировать человечиной, им нужны были только людские запасы. Вождь Тенгир собрал охотничий отряд, который выследил стаю. Воины убили волчицу-матриаха и большинство других волков. В живых остались только Гери и Фреки. Русс видел, что люди сильнее, но он бросился на них с голыми руками, чтобы защитить своих волчьих братьев. Юного примарха ранили отравленными стрелами десятки раз, но он успел убить двенадцать человек, прежде чем его схватили, связали и привели к Тенгиру.

Мудрый вождь понял, что перед ним не простой смертный. Впрочем, понять это было нетрудно, ведь раньше фенрисийские волки людей не воспитывали. Тенгир попробовал привить юноше традиции своего племени и тот удивительно быстро принял их, будто его кровь хранила память о схожей терранской культуре, выходцы из которой основали цивилизацию на Фенрисе. Русс научился говорить и резать руны, он овладел мирными ремёслами, но его склонность к пути воина была очевидна. Когда примарх стал достаточно цивилизованным, по мнению Тенгира, старый вождь нарёк его Леманом из Руссов.

Сам Леман к тому моменту уже понял, что он больше человек, чем волк. Однако в нём есть оба начала и оба он превосходит. Русс стал военачальником своего племени, которое и без того доминировало на Фенрисе. Дальнейшие события мы знаем только по сагам – как Леман без труда вырывал из земли вековые насквозь промёрзшие дубы, как он валил фенриссийского мамонта и съедал его за один вечер, как в одиночку выходил против целых племён. Так или иначе, когда Тенгир умер, Руссы единогласно провозгласили Лемана новым вождём.

Одна из самых любопытных саг повествует о том, как Русс поймал Кракена-Прародителя. Тут нужно отметить, что кракены – самые смертоносные представители фенрисийской фауны. Взрослые особи достигают 8 километров в длину, а их щупальца вдвое длиннее. До появления на планете Астартес кракены, несомненно, являлись альфа-хищниками этого мира. Их образ жизни и поведение в присутствии человека может сильно отличаться, оно определяется главным образом видовой принадлежностью.

Например, вид ледяных кракенов крайне агрессивен, именно из их клыков изготавливают знаменитые Морозные Клинки. Хотя, по другой версии, их делают изо льда, добытого в сердце ледника, и закалённого в брюхе ледяного кракена. Безусловно, звучит всё это крайне фантастично и причина понятна – Волки просто хранят свои тайны, скрывая их в мифической обёртке народной молвы. Тем не менее, эти цепные клинки по своей эффективности не уступают лучшим образчикам силового оружия.

Так вот, Кракен-Прародитель (или, как его ещё называют, Отец Кракен) закономерно считается самым большим представителем своего семейства, и разумеется – самым опасным. По легенде, Русс отправился в Мировой Океан на рыбалку и поймал Кракена-Прародителя. Примарх был крайне разочарован и бросил существо обратно в воду, сказав, что вернётся, когда кракен подрастёт. С тех пор, как говорят, Отец Кракен стал настолько огромным, что его щупальца подо льдом окутали всю поверхность земной коры Фенриса. И мы могли бы счесть это всего лишь легендой, если бы в Зале Трофеев Клыка не висел огромный лоскут жёсткой шкуры неизвестного происхождения. Этот артефакт называют Яйцом Кракена.

Представители Магос Биологис, которые исследовали Яйцо, утверждали, что оно «имеет тиранидское происхождение». Это говорит о том, что тираниды уже посещали нашу галактику. Впрочем, данная точка зрения не является общепринятой и оспаривается другими исследователями. Так или иначе, в 999.М41 Яйцо Кракена неожиданно раскололось и из него вырвался сонм мерзких ядовитых тварей со множеством щупалец. Отряд космодесантников под предводительством Волчьего Лорда Харальда, командующего великой ротой Волков Смерти, истребил существ. Неизвестно, что после этого стало с Яйцом.

Если вы знакомы со скандинавской мифологией хотя бы на уровне Эдды Стурлуссона, для вас очевидны множественные аналогии. Противоборство Русса и Императора, о котором мы сегодня ещё поговорим, – это отсылка к «Путешествию Тора в Утгард», а эпизод с поимкой Отца Кракена является прозрачной аллюзией на «Рыбалку Тора». Эти и другие мифологические эпизоды не заимствованы полностью, правильнее сказать, что фенрисийские саги созданы по мотивам оригинальных скальдических произведений.

Например, в пантеоне Фенриса есть Моркаи – двуглавый волк, который одновременно является воплощением смерти и стережёт вход в Подземный Мир. Очевидно, этот образ был вдохновлён древнескандинавским Фенриром, сыном Локи, который был предан асами и погребён в подземном узилище, но вырвется на волю во время Рагнарёка. В скандинавской мифологии много волков, как и в мифологии Фенриса. Например, Гарм вполне мог стать прообразом Чёрной Гривы, который, согласно фенрисийским сагам, мог поднимать мертвецов, но был сражён Руссом.

Сам Леман, учитывая уже упомянутые параллели, выступает аналогом Тора. Кстати, в «Волчьей Погибели» Хэйли миф о путешествии Тора в Утгард повторяется, но иной форме. И если Русс – это Тор, то Император, несомненно – Всеотец, то есть Один. Его на Фенрисе так и называют. На самом деле, я могу привести десятки подобных отсылок, и каждая из них достойна подробного анализа. Вплоть до мелочей. Например, племена фенрисийцев называются эттами. В средневековой Норвегии слово «этт» (etht) использовалось для обозначения родового клана. Повторюсь, тема с аналогиями обширная и интересная, на другом стриме мы к ней вернёмся. Но сегодня у нас иная цель.

Итак, под предводительством примарха племя Руссов утвердило за собой статус сильнейшего и вскоре уже не нашлось того, кто рискнул бы бросить ему вызов. Говорят, что к тому моменту Император довольно давно знал о Фенрисе, но обратил на планету внимание лишь после того, как услышал истории о необычном вожде. Повелитель Человечества пришёл ко двору Русса как простой странник, сокрытый рунами маскировки и замешательства. Люди и звери насторожились, ощутив скрытую в нём силу. Он заявил, что является владыкой межзвёздной империи. Леман рассмеялся ему в лицо и сказал, что столь громкие слова требуют подтверждения.

Вождь предложил страннику три испытания. Первое заключалось в том, чтобы съесть как можно больше. По правилам второго, для победы нужно было перепить оппонента. В обоих испытаниях Русс без шансов победил странника и высокомерно насмехался над ним. Никто никогда не признает истинность этого утверждения, но по слухам, тогда в глазах Императора вспыхнул искренний гнев и он презрительно высказался о Лемане, назвав его обжорой и пьяницей (что, скажем прямо, было недалеко от истины).

Третьим испытанием, как нетрудно догадаться, стал поединок. Здесь уже Император явил себя в истинном облике и победил Русса, повалив его ударом силового кулака. Когда Великий Волк пришёл в себя он, усмехнувшись, признал поражение и поклялся в верности своему отцу. После этого он на некоторое время покинул Фенрис и вскоре встретился с Хорусом (кроме них ни один из примархов пока не был обнаружен). Русс не понравился брату, тот посчитал его жестоким дикарём. Хотя при первой встрече Леман был довольно груб и даже предложил Луперкалю подраться, он, тем не менее, не выказывал явной агрессии, напротив – вполне искренне выразил желание подружиться.

Волчья верность

Момент интеграции Русса с легионом является ещё одной тайной, которую мы, похоже, никогда не раскроем. В одних хрониках говорится, что Леман встал во главе Космических Волков спустя пару недель после официального открытия Фенриса. Но в других источниках упоминается, что примах пришёл к своим терранским сыновьям не в одиночку. С ним пришла группа первых фенрисийцев, уже завершивших имплантацию геносемени и психоиндоктринацию. Изначально никто из этих воинов не находился в оптимальном возрасте, но все как один пожелали присоединиться к своему вождю в Великом походе Всеотца. Предполагалось, что выживших не будет. Однако тех, кто не пережил трансплантацию, оказалось на удивление мало.

Это указывает, во-первых, на исключительную стойкость фенрисийцев. Во-вторых, использование чистого генотипа примарха помогло нормализовать процесс трансплантации и случаи летального исхода в дальнейшем были минимизированы. То есть, как и в случае с Третьим, интеграция Шестого легиона со своим примархом позволила решить проблему нестабильного геносемени. Этих первых Астартес, рождённых на Фенрисе, Русс назвал Варагюр (другие варианты – Варагир или Варанг), что в переводе означает «Волчья Гвардия». Их Леман ценил превыше остальных, потому что видел каждого в бою, когда все они ещё были простыми смертными. Эти воины рискнули всем и перешагнули порог смерти, чтобы уйти к звёздам вслед за своим вождём, а теперь – генетическим прародителем.

Со стороны могло показаться, что речь идёт о банальном фаворитизме. В действительности, таким образом Леман Русс преподнёс своему легиону первый урок. Чтобы вознестись, недостаточно быть великим воином, ветераном сотни сражений. Нужно доказать свою верность и свою жертвенность, чтобы получить благосклонность Волчьего Короля. Также это было знаком того, что под руководством примарха легион изменится.

Технически интеграция завершилась без проблем, терранцы приняли Русса и перемены, которые он принёс. Император практически не наставлял Лемана, как было, например, с Хорусом. Луперкаль тоже не горел желанием быть для брата нянькой (хотя позже он не отказался быть нянькой для Фулгрима).

Однако недавно обнаруженного примарха нельзя было оставлять без присмотра и это ношу взвалил на себя… разумеется, это был Малкадор Сигиллит. Единственный, кто всегда думал в первую очередь о человечестве. О том, чтобы сохранить и приумножить, а не завоевать как можно больше. Русс и Сигиллит много общались в то время и между ними установились прочная связь. Вряд ли мы можем назвать её дружбой, скорее это были родственные узы. Пусть не по крови, но по духу. И нет сомнений, что Регент сильно повлиял на Лемана, а через него – на весь Шестой легион.

На самом деле, Русс идеально вписался в ряды Космических Волков. И это закономерно, ведь в легионе, уважавшем только силу, внезапно появился воин, который был настолько сильнее других, что любое сравнение казалось абсурдным. Учитывая, что большинство Волков (если не все) происходили из воинской элиты техноварварских племён Терры, возглавлять их мог только варвар. Только варвар мог объединить их и привить им дисциплину, заставить слушаться и выполнять приказы. Магистр Ратвин справлялся с этой задачей лишь в относительной степени, он уступил лидерство примарху с явной неохотой, но не рискнул бросить ему открытый вызов. А потом и он сам и остальные легионеры поняли, что никакого вызова не требуется.

Леман Русс обладал суровой харизмой, в его словах и действиях постоянно присутствовала животная угроза, даже когда он искренне хохотал над непристойной шуткой. Примарх походил на вулкан, готовый в любой момент взорваться, превратив всё вокруг в чёрный пепел. В бою он превращался в ледяной ураган, распространяя вокруг себя психический мороз, который каким-то неведомым образом подавлял псайкеров. Русс быстро получил своё прозвище, которое скоро стало почётным титулом – Повелитель Зимы и Войны. Но он лишь на первый взгляд воплощал собой грубую силу. Наставничество Малкадора многое дало Руссу. В действительности, это был хитрый и даже коварный воин, который зачастую понимал душу врага лучше, чем сам враг.

Леман рассредоточил Волчью Гвардию по разным подразделениям. Разумеется, почти сразу прошло несколько поединков чести и всем стало ясно, что слово Русса – закон, а его приказы принимаются на веру и исполняются, но никак не обсуждаются, даже в мыслях. Варагир стали безусловными лидерами. Сначала им, как и примарху, подчинялись потому, что боялись и одновременно уважали. А ещё – потому что ненавидели. Ведь волчья стая – это всегда война в миниатюре. Позиция альфы ежечасно ставится под сомнение другими претендентами и чтобы оставаться вожаком долгое время, одной силы недостаточно. Нужна звериная смекался, природная интуиция и прозорливость, зачастую – наследие горького опыта.

Но если со стороны объединение легиона с примархом и правда выглядело образцовым, сам Русс отлично видел, что назревает кризис. Терранцы, уже сформировавшие крепкое боевое братство, инстинктивно не доверяли фенрисийцам, которых всё больше пребывало в легион. Выход казался очевидным, он и являлся таким – полномасштабная кампания. Не локальные столкновения и не схватка плечом к плечу с братьями из других легионов, а настоящий вызов. Вызов, который потребует от Космических Волков стать единым целым, иначе они будут истреблены. Леман Русс принял решение, собрал всех воинов под своим началом и заявил:

Как жилы железа скручивают и сбивают при ковке смертоносного клинка, так будет и с нами. До сего момента я и мои присягнувшие на верность были Волками Фенриса, а вы, мои братья по крови, Волками Терры. Вместе мы станем Волками, Крадущимися меж Звёзд, и звери, что таятся и кормятся во тьме пустоты, будут страшиться нас и познают, что значит быть добычей.

Легион перекованный

Это была первая кампания для Шестого легиона во главе с примархом. Разумеется, до этого Русс и его воины уже бились на фронтах Великого крестового похода, но не делали этого в качестве независимой силы. Ещё ни разу терранское ядро в полном составе не сражалось вместе с фенрисийцами. Более того – Космические Волки продолжали набирать рекрутов на Терре, молодняк тоже пошёл в ход.

Чтобы перековать Свору, нужно было раскалить её докрасна и столкнуть с противником, победа над которым потребовала бы от Волков дойти до предела своих возможностей и перешагнуть через эти пределы. Но не благодаря стойкости и воинскому мастерству. А благодаря боевому братству, которым они должны были стать. Альтернативой являлась гибель легиона.

Учитывая сложность задачи, кампанию подбирал не Русс, точнее – не только он. Предполагается, что слово Хоруса тоже сыграло свою роль, но Повелитель Человечества сам указал Волкам направление. К тому моменту кроме Лемана и Луперкаля был обнаружен только Феррус Манус, но Горгона ещё не допустили к командованию над Буреносцами…

На востоке от Сегментума Солар располагалась космическая пустошь, по которой были хаотично разбросаны бисеринки множественных систем с пригодными для жизни мирами. Этот регион получил название Огненное Колесо, так как его постоянно терзали варп-штормы и масштабные ионные бури. По предварительным оценкам более 20 миров были захвачены ксеносами, в основном – орками. Именно поэтому с востока к Солару постоянно прибывали скитальцы и небольшие, но крепкие флоты зеленокожих.

Изначально Огненное Колесо, находившееся под властью орков, не представляло для зарождающегося Империума большой опасности. Исследовательские рейды вернулись с информацией о том, что ресурсов здесь крайне мало и цена завоевания неспокойного региона окажется несоизмерима с потенциальной выгодой. Но шло время и Великий крестовый поход расширил фронт до Серафины, а потом и дальше – к сердцу крупнейшей в галактике орочьей империи. Флоты Повелителя Человечества не могли сойтись с этой угрозой, не опасаясь удара в тыл с направления Огненного Колеса, где количество ксеносов к тому моменту уже не поддавалось даже приблизительным подсчетам.

Император не сомневался, что орки из Колеса атакуют всеми силами, как только Человечество увязнет в тяжёлом противоборстве на противоположной стороне галактики. Поэтому он поставил Космическим Волкам задачу, которая идеально подходила к их ситуации. Руссу надлежало искоренить орков Огненного Колеса. Их там были десятки миллиардов. Но Леман мог не заботиться о сопутствующем ущербе. Он мог не заботиться вообще ни о чём, кроме уничтожения всего живого в регионе.

Тем не менее, было бы недальновидно и даже глупо недооценивать зеленокожих. Их численность, которая продолжала расти, создавала реальную угрозу даже в отсутствие других фронтов Великого крестового похода. Ключевые миры имели оборону, способную заставить полноценный имперский флот понести ужасающие потери, но так и не добиться цели. Огненное Колесо стало вызовом для всего Человечества. И в этой битве людской род представлял Шестой легион, имевший к тому моменту весьма спорную репутацию.

Леман Русс разработал план вторжения, который предполагал стремительный прорыв внешних периметров в пустоте и полномасштабную атаку на самые густонаселённые миры орков. В результате блицкрига орки оказались бы разделены, что в дальнейшем позволило бы последовательно уничтожить группировки в порядке приоритетности, основанной на количественном показателе. Не то, чтобы в тот момент Огненное Колесо представляло собой единую империю. Но начни Волки традиционное наступление с планомерным захватом планет от периферии к центру, это неминуемо привело бы к тому, что все группировки зеленокожих объединились бы против внешней угрозы.

Русс хорошо помнил свои войны на Фенрисе. Там стремительные набеги при множественных отвлекающих манёврах помогали его племени побеждать врагов, многократно превосходивших их в численности. Здесь Леман собирался действовать аналогичным образом. С той лишь разницей, что теперь в руках его воины держал не мечи и топоры из железа, а силовые клинки и смертоносные болтеры.

Учитывая характер кампании, Леман понимал, что если возьмёт с собой ауксилию, то ксеносы её просто перемелют. Поэтому он отказался от помощи смертных полков. Таким образом, на одного Астартес по минимальным подсчётам приходилось несколько сотен тысяч орков. И это не опечатка. Что касается противоборства в пустоте, здесь у Шестого было, чем удивить врага. Со стапелей Марса как раз сошло несколько новейших ударных крейсеров и по приказу Императора они были отданы Космическим Волкам. Также к Руссу присоединился Дурлан Оцератти, самый известный навигатор, под руководством которого огромные флоты перемещались в варпе с минимальными потерями и могли совершать невероятно точные переходы.

Войдя в пространство Огненного Колеса, флот Шестого разделился на двенадцать группировок разной численности и мощи. Самая крупная группировка, которую возглавлял Русс, направилась к региону, который на древних звёздных картах был обозначен как Лукан. Здесь орки построили колоссальный звёздный форт, который одновременно выполнял функции верфи.

Вторая по численности группа Волков состояла в основном из лёгких судов, ею командовал Ратвин. Бывший Магистр атаковал Гундастол и Каркаш, самые густонаселённые миры Огненного Колеса. Остальные соединения Шестого рассредоточились по внутренним системам. Согласно плану, некоторые группировки дополнительно разделились, сформировав независимые охотничьи стаи, которые должны были просто уничтожать всё на своём пути.

Таким образом Леман Русс вверг пространство Огненного Колеса в хаос, который мог контролировать только он сам. Оркам же зачастую приходилось гоняться за тенями, ведь их атаковали в десятках мест со всех направлений и они просто не могли понять, где у врага полноценный флот из капитальных кораблей, а где единичный ракетный фрегат. Орки ещё никогда не сталкивались с подобным. Немалую роль сыграл уже упомянутый Оцератти, который смог провести флоты по кромке эфирных штормов, так что Космические Волки возникли будто бы из ниоткуда. У орков не было времени подготовиться.

В этой войне не нашлось места хирургически выверенным ударам, потому что в них не было необходимости. Пока флоты Шестого уничтожали корабли зеленокожих в холодном безмолвии меж звёзд, боевые роты проводили орбитальные штурмы, стирая орочьи города в пыль, оставляя после себя безжизненные пустоши. Разрушения были столь колоссальными, что планеты буквально меняли свой облик, преображаясь на глазах у тех, кто смотрел на них с орбиты.

В Огненном Колесе располагалось несколько так называемых кормовых миров, на которых трудились порабощённые ксенорасы. Они добывали для орков еду и ресурсы, но и сами вступали в бой с Астартес, едва завидев их. Названий тех рас история не сохранила. Кормовые миры подвергались орбитальным бомбардировкам, а команды зачистки не скупились на фосфекс. Астероидные базы орков – булыги – Волки штурмовали так быстро, что ксеносы зачастую не успевали занять оборону. Затем воины Русса взрывали булыги и те просыпались метеоритными дождями на планеты, которые должны были прикрывать. Одновременно Шестой высаживался прямо во вражеских крепостях, не давая врагу ни мгновения на подготовку.

Говорят, тогда человечество впервые узнало, что орки могут испытывать страх, паниковать и беспорядочно бежать от врага. Некоторые стратегосы Императора предполагали, что напора Волкам хватит на пару месяцев. Затем они попросту устанут, им нужно будет перевооружиться и залечить раны. Таким образом конфликт растянется на десятилетия. Но эти учёные мужи ошибались, Ошибались даже боевые офицеры, которые помнили Объединение и бились подле Повелителя Человечества. Они ошибались, потому что не знали истиной природы Космических Волков. Они не знали истиной природы Лемана из Руссов.

Прошла неделя, месяц, а потом год. Шестой легион продолжал истреблять зеленокожих в прежнем темпе. Ни секунды перерыва, Леман хорошо подготовился. Он сам сражался без передышки, черпая силы в источниках, о которых мы едва ли можем догадываться. И его сыновья, его Волки, Крадущиеся меж Звёзд, брали пример с отца. Они сплотились как никогда прежде. Дикость, впитанная с молоком матери, и недисциплинированность, которая казалась врождённой и неизживной, уступили место безупречной слаженности и холодному расчёту. Никто не сражался сам за себя, но каждый бился за всех.

Космические Волки впервые с момента своего зарождения побеждали врага с идеальной слаженностью. Одна группировка поддерживала другую, они не оставляли открытых флангов и последовательно устраняли все угрозы на своём пути. Говорят, что когда много десятилетий спустя Робаут Жиллиман анализировал данные по кампании в Огненном Колесе, он отказался верить официальным источникам и пытался найти альтернативные. Но их не было. Волки действительно переродились.

Шестой легион пять лет провёл в бесконечных боях. Треть Космических Волков не вернулась из Огненного Колеса. Это была чудовищная кампания, и потери среди Астартес выглядели немыслимо. Тем не менее, даже впоследствии военные аналитики Императора признавали, что Леман сделал всё для минимизации потерь. Любая другая стратегия привела бы к затягиванию конфликта и к ещё большим жертвам. Это касается как общего хода кампании, так и каждого отдельно взятого сражения. Космические Волки бились как боги войны из забытых терранских легенд и погибали героями Империума с именем Всеотца на устах.

Во время самоубийственно атаки на Ксеят погиб Енох Ратвин. Саги гласят, что от лично сразил более ста тысяч орков и стоял до последнего на горе трупов, пока клешни орочьего краулера не разорвали его тело пополам. Возможно, для Ратвина это был лучший исход. К заключительной фазе кампании бывший Магистр всё чаще терял над собой контроль и его неуравновешенность тревожила воинов. На самом деле, при Огненном Колесе большинство погибших Волков составляли именно такие легионеры. Те, кто не смог бы принять закон Русса. Они старались всеми силами, но, видимо, изъяны их геносемени оказались глубже и сильнее, чем принято было говорить.

Как и обещал, примарх перековал свой легион. Бесчинства, несдержанность и кровожадность остались в прошлом. Космические Волки по-прежнему оставались дики и необузданны, а их вены заполнял жидкий огонь бесконечного гнева. Но теперь этот гнев сковывали адамантиевые кольца непоколебимой воли, нерушимой дисциплины и клятвы верности, которые каждый принёс своему генетическому отцу. Именно верность Руссу и Императору стала тем клеем, который объединил Шестой легион, изменив его до неузнаваемости.

Русс научил воинов проливать кровь врагов не ради резни, а ради чего-то большего. Ради братьев. Ради Всеотца. Ради Человечества. Он показал, что их служба священна, а долг требует не только воинского мастерства, но также смиренной мудрости. Вместе с тем Космические Волки научились гордиться своей силой. Они больше не жаждали славы, не упивались болью других. Они сражались за Терру и были верны ей до мозга костей. Свора поняла, для чего ей дали клыки. Чтобы сомкнуть их на горле врагов людской расы. Тогда, после Огненного Колеса, Сыны Русса все вместе принесли свою главную клятву. Они поклялись, что однажды сделают галактику по-настоящему безопасной для человека. Даже если Волкам, Крадущимся меж Звёзд, придётся залить её кровью от края и до края…

На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!